— Я не могу, — говорю я растерянно. — Я и между прутьями не пролезу.
Ребенок деловито засовывает куклу за вырез платья, подходит к стенке клетки и ловко, точно обезьянка, начинает карабкаться вверх по прутьям. Через минуту она высовывает голову между прутьями, подтягивается, упирается и оказывается на крыше моей тюрьмы.
— Лезь, — маленькая ножка топает по крыше, клетка раскачивается. — Если голову просунешь, то и все тело пройдет. Решетка широкая.
— Нет, — я бросаю взгляд вниз и мотаю головой.
— Считаю до пяти, — холодно говорит Рози. — Раз… два…
— Хорошо, хорошо!
Я вскакиваю. Лезть наверх по решетке не так уж и трудно, особенно, если не смотреть вниз. Но, добравшись до верха, я застреваю. Мне нужно высунуть голову и плечи. Голова проходит. Плечи — нет.
— Я не пролезу, — говорю я беспомощно.
— Пролезешь. Сначала одно плечо. Потом подтянись повыше — и другое.
— Я упаду!
— Не упадешь — голова застрянет, — безжалостно заявляет ребенок. — Скорее лезь. У тебя времени почти не осталось.
Я пытаюсь ухватиться высунутой наружу правой рукой за верхние прутья. Нога скользит, я на несколько мгновений повисаю на руке, потом ловлю ногой опору и замираю, как муха в паутине.
Мне ни за что не выбраться из клетки. Даже если я просуну оба плеча, я не смогу протащить в дыру между прутьями бедра. Я же не ребенок. Мне не восемь лет. Не могу я. Не могу…
Рози опускается на колени и хватает меня за руку цепкими пальчиками.
— Закрой глаза! Закрой глаза и смотри!
Я покорно зажмуриваюсь и вижу нашу спальню. Тошка… он лежит на кровати, неподвижный и непохожий на себя: лицо осунулось, глаза запали, губы пересохли. Он дышит еле-еле, грудь поднимается почти незаметно.
— Нравится? — спрашивает Рози. — Открывай глаза и лезь. Не успеешь! Уйдет. Он уже далеко ушел.
Она выдергивает свою ручку из моих сведенных судорогой страха пальцев, и я больше не вижу Тошку. Клетка раскачивается под моей тяжестью, кренится и провисает на один бок. Рози стоит на крыше, держась за цепь.
Я рывком выталкиваю себя из клетки по пояс, переворачиваюсь лицом вверх, хватаюсь за верхние прутья, извиваюсь, как червяк, разворачивая бедра по диагонали квадратного отверстия между решетками…
И у меня получается! Теперь я вишу, точно обезьяна на ветке, снаружи, клетка совсем накренилась, я не понимаю, как Рози удерживается наверху… Я начинаю карабкаться к ней, хотя мне очень страшно отцеплять пальцы от прутьев. Все мышцы моего не слишком тренированного тела звенят от напряжения — мне кажется, я даже слышу этот звон. Или это звенит у меня в ушах. Неважно. Важно, что я добираюсь до Рози и могу встать на четвереньки наверху, выравнивая центр тяжести колеблющейся опоры, а потом схватиться за цепь и подняться на трясущихся ногах.