Этого не может быть.
Серая туша твари заслоняет мне обзор, я ничего не вижу, но голос…
Паук замирает и начинает поворачиваться. Теперь я вижу часть помещения, но не могу двинуться, прижатая в углу волосатым туловищем монстра.
Гришаня валяется у стены бесформенной кучей. Кузнец с выражением безмерного удивления на лице смотрит на двери, ведущие в главный зал. А в дверях стоит… Тошка.
Ведь это мне не снится? Не снится, нет?..
— Тош, — говорю я, но голоса нет, я его выкричала. Тогда я просто поднимаю руку с амулетом и раскрываю ладонь. Вакан светится, как звезда. Ярко-голубая, небывалая звезда с орлиными перьями лучей.
Тошка не смотрит ни на меня, ни на амулет. Его глаза обводят зал медленно-медленно, исподлобья. Я не отрываю от него глаз, и мне не дает покоя какая-то странность. Да, он без очков. А что еще?..
Ненависть. Я никогда не видела у него такого выражения ненависти на лице. Он пришел убивать.
Я с ужасом перевожу взгляд на неподвижную тушу Грини на полу. Он жив? Или…
— Тошка!.. — но сорванное горло издает только тихий писк.
Резиновый Шайтан стоит у стены, по-прежнему зажимая ладонью рваную рану на плече. Его глаза, слегка затуманенные болью, тревожно наблюдают за происходящим. Дрюня лежит, уткнувшись в пол лицом, и не шевелится. Кузнец выглядит как человек, которого внезапно настиг столбняк. И только паук медленно, лапа за лапой, движется вперед — к Тошке.
— Что тут за дела?
На пороге возникает парочка охранников — как видно, они только что заступили на службу. Один из них что-то дожевывает на ходу, второй настороженно оглядывает зал.
Тошка, не оборачиваясь, делает резкий жест. Оба охранника синхронно взлетают вверх метра на полтора и с нечеловеческой силой грохаются о стену. Сползают по ней и остаются лежать. В полуоткрытую дверь доносится музыка — клуб открылся, сейчас сюда…
— Гайз, тут новый перформанс!..
Парочка тинейджеров и две девчонки. А я даже не могу их предупредить.
Все четверо совершают короткий полет вслед за охранниками, но у двери уже толпятся новые. И тоже отлетают, отброшенные злой силой. Я слышу тревожные выкрики, кто-то громко стонет…
Тошка сошел с ума, его надо остановить! Я пытаюсь, пытаюсь выбраться, но мне преграждает дорогу паук.
— Что ты делаешь, придурок! — голос у Кузнеца дрожит, он прижался к стене, и даже отсюда мне видны крупные капли пота, стекающие по его бледному лбу.
Тошка поводит в его сторону дикими глазами, и Кузнец начинает корчиться на полу, как змея, попавшая под колесо телеги.
— Он слишком далеко ушел, — спокойно говорит старик индеец у меня над ухом. — Заблудился. Его надо вернуть, скво, он может уйти еще дальше.