Оба — Тошка и ди-джей — начинают говорить хором, я не понимаю ни слова, к тому же, они, кажется, говорят на разных языках, но их речитатив звучит неожиданно слаженно. Огромная паучья туша вспыхивает, я слышу отвратительный треск, из костра синего пламени вырывается лапа, и острый коготь, зацепив негра за набедренную повязку, тащит его к себе. Я в панике отшатываюсь, хочу зажмуриться, но не могу, как будто меня заморозили мгновенным заклятьем.
Тошка прыгает через костер. Я никогда не видела, чтобы люди совершали такие прыжки — он просто пролетает по воздуху над синим пламенем. Это не простое пламя — его одежда мгновенно вспыхивает, но он успевает схватить Резинового Шайтана. Через секунду оба катятся по полу, и негр сбивает огонь с Тошкиной майки и джинсов.
Обернувшись на миг, я вижу, как рассыпается кучей пепла чудовище Астарот.
— Ну и дела!..
Давешний тинейджер сидит на полу, хлопая глазами.
— Такого прихода у меня еще не было… Слышишь, Джо! — он толкает ногой друга, и тот начинает вяло шевелиться. — Что это мы такое съели, а?..
— Мамочки, — хнычет девчонка с ним рядом. — Да чтобы я еще раз… да никогда в жизни…
Я пытаюсь откашляться, чтобы сказать хоть что-нибудь, и внезапно понимаю, что голос вернулся.
— Шайтан, — говорю я. — Тут есть какая-нибудь аптечка? Надо тебе кровь остановить.
— Не надо, я сам остановлю, — Тошка кладет руку на плечо ди-джея, чуть прижимает ладонь.
Тот внимательно смотрит ему в лицо.
— Спасибо, брат. Меня зовут Ли. Ли Брайтуайт. Запомнишь?
— Запомню, — отвечает Тошка.
— Он проснулся сам, я же тебе говорю! Мы с Иваном оглянуться не успели, как он пролетел со второго этажа птичкой, прыгнул в машину — и как дал по газам!.. Вера, ты себе не представляешь, что это было… Уж на что Иван хороший водитель, ты же знаешь, но он никак, никак не мог, блин, за Тошкой угнаться. Как будто, я не знаю, реактивный движок в заднице… Да еще гроза, дождище хлещет, а ты же знаешь, как американцы в дождь водят. Ну, все, думаю, приплыли, этот, блин, придурок точно убьется, и мы заодно, если Иван не перестанет за ним лететь… Прикинь, Вера, я уже начала трусливо надеяться, что нас копы остановят! Так ведь как назло: ни одного копа на дороге, как вымерли. И это в дождь!
— За час сорок до Манхэттена в дождь, — Иван со вкусом отхлебывает из коньячного бокала и блаженно жмурится. — Никто не поверит. Рекорд. — Он поворачивается к Тошке и делает суровое лицо. — Но спину ты мне ушиб, когда махал там своими граблями, сволочь, и я тебе этого не прощу!
— Я ушиб, я и залечил, — Тошка еле заметно улыбается. — Не бухти. Все прошло ведь.