— Успокойтесь, мисс, — увещевал пожилой одышливый коп, суя под нос рыдающей девушке пластиковый стаканчик. — Вот, выпейте воды…
— Пошел ты, толстая задница!.. Где мой ребенок?.. Он же грудной! Ему же…
Происхождение пышной груди стало мне понятно — негритянка была кормящей.
— Нечего было оставлять коляску без присмотра, — буркнул черноволосый полисмен помоложе. — Нарожают, а мы ищи…
— Ах ты, урод! — девушка вскинула над головой кулачки, как будто собираясь обрушить их на спину обидчика, но внезапно всхлипнула, закатила глаза и повалилась на пол. Я стояла довольно близко, и едва успела подскочить и поймать ее, чтобы не дать удариться головой о кафель. Сил удержать ее у меня не хватило, мы обе оказались на полу, но, по крайней мере, моя поддержка смягчила падение, и девчонка не ушиблась. Пока черноволосый полицейский и хмурая тетка в униформе совали ей под нос нашатырь, вонявший на весь участок, я поинтересовалась у одышливого, нет ли новостей о моих друзьях. Новостей не было. Коп долго рылся в каких-то бумажках, потом в компьютере, потом принялся нудно уточнять у меня мелкие незначительные детали, а в конце концов вздохнул и развел руками.
— Пока ничего не известно. Мы вам сразу позвоним, мисс, как только что-нибудь найдем.
— Не верьте им! — пришедшая в себя негритянка сидела на краешке казенной жесткой скамейки, жалкая, как встрепанная птичка. Платье на груди промокло то ли от нахлынувшего молока, то ли от воды, которой ее облили умники-копы, чтобы привести в чувство. — Они все время так говорят… А сами даже не ищут!..
Ее глаза блестели от слез. Мне было ее невыносимо жаль, а местные полицейские вызывали у меня только глухое раздражение и досаду. Надо же — пропал крохотный ребенок, а они сидят и бубнят, не двигаясь с места…
Несчастная мать была маленькая, не выше меня ростом, изящная, и не совсем черная, скорее — мулатка, или даже квартеронка. И очень, очень молоденькая. Пестрое платьице задралось, и видны были трогательные белые трусики. Девушка этого не замечала, она все еще дрожала и всхлипывала.
— Вас подвезти? — спросила я мягко. — Где вы живете?
— Тут недалеко, — она вытерла нос скомканной бумажной салфеткой. — В Ламбертсвиле. Я пришла пешком, не люблю водить машину, но как я пойду, я вся мокрая…
— Пойдемте, — я кивнула на дверь. — Мне как раз по пути, я подвезу вас.
— Спасибо, мисс, — она сгорбилась и тихо заплакала.
В машине я предложила ей сигарету, и она, чуть помедлив, взяла ее.
— Вообще-то, я бросила курить, когда родился Тими… Вы знаете, грудному ребенку это вредно… Но теперь… — она глубоко затянулась и сразу закашлялась. — Я оставила его в коляске возле магазина, моего бэби. С моей младшей сестрой. Лиззи одиннадцать лет, она очень ответственная, но она ничего не смогла сделать: этот подонок подлетел на мотоцикле, выхватил Тими из коляски и умчался… Никто ничего не мог сделать, хотя многие видели, как это произошло. Мы сразу вызвали полицию. Но… В Нью Хоупе очень много байкеров, они все одинаковые, никто не смог точно сказать, куда поехал тот… — она всхлипнула и полезла в свою крохотную сумочку за салфетками.