О чем они говорили в первый час знакомства? О солнце… о счастье… о детях. Он спросил, как ее зовут. Она назвала свое имя. Между прочим, упомянула, что работает в новосибирском детском саду, что у нее нет никого на свете и скоро она возвращается в свой город. Вот и все. И они расстались. Он не знал, что она уезжает в этот же день. Несколько суток искал ее в Ялте, не спал ночами. Решил: «Она или никто!» Бросил санаторий до срока и полетел в Новосибирск. В гороно на него посмотрели как на безумца, когда он спросил, в каком детском саду есть воспитательница Изабелла. Потом стал ходить из одного детского сада в другой. И нашел. Она почему-то не удивилась. Будто знала, что встретит его. Они пробыли вместе две недели и поняли, что не могут жить друг без друга.
Условились: в январе она приезжает к нему, и они поженятся. Он возвратился в Харьков, на свой мыловаренный завод. И здесь произошла страшная беда: взорвался котел. В происшедшем обвинили главного инженера.
Беллочке написал об этом его товарищ. Она взяла расчет и приехала в Харьков. Ходила по приемным, комендатурам, наконец узнала, что он в Каргополе. Просила, настаивала, требовала, чтобы ей разрешили поехать туда.
— Кем вы ему приходитесь? — спросили ее.
— Невестой, но буду женой, — ответила она.
А получив разрешение, продала все вещи, какие были, и отправилась в Каргополь. Там узнала: он в больнице, предстоит полостная операция. Она кинулась к главврачу, умоляя допустить ее. Врач, желая, чтобы перед какой-то трудной операцией его оставили в покое, отмахнулся: сказал первое пришедшее на ум:
— Нельзя, нельзя… Ваши косы… Это же антисанитария…
У нее были роскошные косы, почти до пят, пушистые, густые…
Она срезала косы и снова возвратилась в больницу. Врач, увидев, что она сделала, закричал:
— Сумасшедшая! Что вы натворили!.. Я бы все равно разрешил вам.
Альзин умолк. Как горят глаза у этих девчонок! Да, милые, все это было именно так.
— Спасибо, — тихо сказала Лешка и почему-то радостно вздохнула.
В воскресенье Панарин с утра засел за шахматные задачи. Потап же, сопровождаемый Флаксом, прошел сначала на почту, перевести деньги сестре, затем на базар — купить лавровый лист и крахмал, отправить матери. К полудню он возвратился в общежитие. Стась обгрыз полкарандаша, передвигая фигуры на доске.
— Пошли, мудрец, в клуб, — обратился к нему Потап, — там сегодня выставка художников области.
Стась еще погрыз карандаш и досадливо смахнул фигуры с доски.
— Пошли! Только и ждал ваших ЦУ…
ЦУ — значит «ценнейшие указания».
На улице Лобунец поинтересовался: