— Важнее то, что это символ их философии. Они думают, что судьба вращается, как колесо. Вы помните, сколько спиц в том колесе?
Он поджал губы.
— Спицы… верно. Учил в школе. Восемь, если я правильно припоминаю. Ну-ка… Начала, концы, долг, веселье… Остальные не помню.
— Сколько провинций на территориях Забана?
— Восемь. К чему ты кло…
— А сколько раз в день забанцы медитируют?
— Восемь. Им нравится восьмёрка, ладно? Они очень последовательный народ. Теперь доволен?
Я покачал головой.
— А сколько, вы сказали, налётчиков видели в подзорную трубу?
— Се… О преисподняя. Парсус! — закричал он. — Проверь…
Красный шёлк и коричневая кожа мелькнули в поле моего зрения в тот миг, когда огромный, мускулистый человек возник словно ниоткуда и врезался в Харрекса, сбив того с коня. Едва взглянув на меня, нападавший резко опустил руку, и в ней появился нож. Он хитрым броском метнул его в Парсуса и угодил в правое плечо. Младший маршал завопил, от боли дёрнулся назад и тоже свалился на землю.
Я неистово пытался вывернуться из ремней, прикручивавших меня к лошади. Не то чтобы освобождение принесло мне много пользы, поскольку я всё ещё был в наручниках.
Забанский воин, гораздо выше шести с половиной футов, выглядел достаточно могучим, чтобы швырнуть с горы меня, мою лошадь и половину Дарома. На загорелом неприкрытом лице красовались восемь вытатуированных на лбу звёзд. Четыре чёткие линии пересекали каждую щёку, как усы дикого кота. Он был с головы до ног одет в красную ткань, скреплённую коричневыми полосками. Алая Элита. Почему, во имя преисподней, Элита присоединился к простому отряду налётчиков?
Харрекс, всё ещё лежа на земле, замахнулся маршальской палицей, целя в колено нападавшего. Элита грациозно отскочил, держа руки перед собой в одном из жестов забанской гвардии, которые не имеют смысла ни для кого другого. Он даже не потрудился вытащить ещё один нож. В защиту Харрекса следует сказать, что его маневр позволил ему подняться, и он принял боевую стойку перед своим противником.
— Рейчис! — закричал я. Белкокот вспрыгнул на спину моей лошади. — Сними с меня эти штуки!
Белкокот посмотрел на меня так, будто я был пьян.
— И что, по-твоему, я должен сделать? Прогрызть наручники насквозь?
— Открой их ключом, идиот.
— Ключ у Харрекса. Я видел, как он сунул его в поясной кошелёк.
— Почему же ты не украл ключ, пока он тебя кормил?
Рейчис склонил морду на грудь.
— Я…
— Тебе не приходило в голову, что если ты украдёшь ключ, он может пригодиться? Да что ты за вор такой!
— Голодный вор?
Маршал Харрекс тяжело грянулся о землю, палица выпала из его руки. Забанец пнул его в живот, чтобы убедиться — он больше не встанет. Потом здоровяк переключился на меня. Комок коричневого меха метнулся к его лицу. Он поймал Рейчиса за шею и отстранил его ровно настолько, чтобы когти белкокота не смогли до него дотянуться.