— Рядовому Костоглоду — и за инициативное предложение, и за второе место — предоставить увольнение в райцентр вместе с членами экипажа.
В субботу полковым автобусом два экипажа отправились в райцентр на вечер молодежи…
И теперь, вспоминая это, было стыдно подумать, как он перепутал противогазы.
Борис Костоглод волновался больше всех: ему еще не доводилось покидать танк не на учебном занятии, а в реальной обстановке, в ледяной купели. Но его ободряло то, что рядом были товарищи, на них он надеялся, на себя — нет.
— Стать по местам. Надеть противогазы. Танк оставляем в следующем порядке: рядовой Сааг — первый.
— Есть.
— Рядовой Костоглод — второй.
— Есть.
— Младший сержант Рега — третий.
Рега не отозвался. Свиданин повторил:
— Младший сержант Рега — третий.
— Возражаю.
— В чем дело?
— Мой противогаз подогнан. Поэтому согласно инструкции…
— Я приказываю!
Рега что-то пробурчал, выражая недовольство.
— Вам ясно, товарищ Рега?
— Так точно!
Всем известно, что командир покидает танк последним. Этот порядок уже давно узаконен инструкцией. И все же… Михаил был прав. Инструкция предусматривает выход первым того члена экипажа, который плохо себя чувствует или у которого поврежден противогаз. Но приказ есть приказ. И Рега ему подчинился.
При тусклом дежурном освещении Свиданин лично проследил, как подчиненные выполняют команды. Заученным движением Рега раздавил ампулу, повернулся к Борису, ободряюще подмигнул: мол, все будет в порядке. Потом ему подмигнул Ханс: в его голубых глазах не было ни тени страха. И это успокоило Бориса: им лучше знать, что они будут делать в следующие минуты. Так думал Борис. Но Михаил и Ханс, этого Борис не заметил, волновались сильней обычного, правда, ни один из них ни словом, ни жестом не подал вида, что волнуется, и это по достоинству оценил Свиданин. Дело обычное, если бы не минусовая температура на поверхности воды. В этой ситуации самое неприятное: быстро коченеют руки. Борис нервничал открыто — страх брал свое. И Свиданин, перед тем как выключить дежурное освещение, дружески похлопал заряжающего по плечу.
В кромешной темноте Ханс нащупал крышку люка, открыл замок и медленно, с нарастающим усилием стал отводить люк вверх, но массивная крышка, продвинувшись на несколько миллиметров, намертво застопорилась. И вот тут-то впервые за двадцать минут ледового плена Ханс ощутил холодок смертельной опасности и сорвал с лица маску.
Свиданин снова включил дежурное освещение, и по округлившимся глазам Ханса догадался: выхода из танка нет…
Прерванная атака
На кратковременной остановке лейтенант Мухлынкин недосчитался одной машины. Обойдя колонну, он убедился, что нет замыкающего — танка сержанта Свиданина.