Быть заводским рабочим я не мечтал — тянуло к земле, к трактору, если уж на фронт не берут. Когда в августе 1941 года на брата Ивана пришла похоронная, я бросил все, съездил в район, прорвался к военкому-майору. Он выслушал меня, но остался непреклонен:
— Детей на фронт не берем!
Вернулся в Шутино не солоно хлебавши.
И вдруг в конце сентября 1941 года вызвали в сельсовет. Бежал в Совет и радовался: а что, если мою просьбу удовлетворили и направляют на фронт? Ведь есть уже один у нас случай. Когда началась война, Федя Акулов написал в Москву письмо с просьбой, чтобы его допустили воевать. Прошло время, и получил ответ — вся деревня бегала читать письмо. После него Федю взяли в армию добровольцем. Уезжал Федя счастливый, и мы с уборки сорвались, с полей примчались его провожать как на праздник. У нас в деревне единственная была тогда машина-полуторка. На этой единственной нашей полуторке, груженной хлебом, Федю и отвезли в район. Потом, уже находясь в Каменске, я узнал, что пришла на него похоронная. Никак не верилось, что он погиб, что не совершил, не успел совершить какого-нибудь громкого подвига. После войны только стал я думать иначе: что каждый погибший на переднем крае солдат уже совершил такой подвиг, ибо отдал для победы самое ценное — жизнь. Но тогда было очень обидно за Федю. Да и сейчас. Как и за всех, кто погиб, до сих пор больно…
В общем бежал я к сельсовету и думал…
Однако издали, кроме парней, увидев и девчонок собравшихся, понял — не то что-то предполагаю. Так и вышло: нас направляли в города для обучения специальностям промышленных рабочих.
Уезжать не хотелось: мечтал если на фронт не берут, то поработать на земле. Но тем не менее собрались как на праздник, наряженными. Я в косоворотке, в широченных штанах, заправленных в хромовые «жимы», в добром зимнем пальто с воротником из овчины.
Ехали на санях по первому снежку до района. Там и получили назначения — мне в Каменск-Уральский.
В Каменске девчонки наши попали на трубный завод, проработали войну токарями-операционниками. Мы же, ребята, должны были освоить профессии электролизников для алюминиевого завода.
Несколько ребят все же пробились на фронт. Помню, получали от них письма… Однако я из чувства дисциплины остался.
Рабочие в цехах нас встретили очень хорошо, много помогли, да и нам самим в старании нельзя отказать было. К сожалению, не помню точно, когда нас выпустили на самостоятельную работу. Только запомнил, что меня — без экзаменов и сразу с высоким, пятым, разрядом…
Одновременно с выпуском из ФЗО вступил я и в комсомол.