В Умани не прекращались массовые казни. Убивали активистов, расстреливали женщин и детишек, даже младенцев. Комендант приказал приезжим сейчас же возвращаться и пригрозил расстрелом.
Обратный путь был нелегким. Двигались на перекладных от села к селу. Незнакомые крестьянки приносили картошку, молоко, но еды не хватало. Наступила осень с холодными дождями, заморозками, и ребята начали болеть.
Вернулись в Котюжаны ночью. Из усадьбы недавно ушли гитлеровцы, помещения были захламлены, загажены. Исчезли кроватки, тумбочки, коврики. Часть мебели спрятали соседи — утром ее вернули. Ребята быстро приводили свое здание в порядок. Детский дом обосновался на оккупированной территории, во вражеском тылу, — другого выхода не было. Все воспитательницы остались на своих местах. Были среди них солдатки — жены и сестры фронтовиков. Не покинули детей и повар Василий Игнатьевич Кушнир, прачка Устина Павловна Липа, пекарь Елена Ивановна Беспрозванная, извозчик Степан Самойлович Фарион. Руководителем детского дома стала пятидесятилетняя Ольга Феодосьевна, мать трех детей, уроженка деревни Метеличная Вологодской области.
Гебитскомиссар приехал к завтраку. Приехал по доносу полицая. Накануне дети собрали колоски. Смололи зерно, и Елена Ивановна испекла хлеб. Гитлеровец взял в столовой хлебницу с мелко нарезанными ломтиками и протянул детям:
— Киндер, киндер, бери!
Витя Тарнавский подошел к хлебу и получил сильный удар резиновой плеткой. Больше никто подходить не решался, а гитлеровцу хотелось еще потешиться. Он размахнулся и швырнул хлеб на пол. Голодные дети кинулись поднимать хлеб. Гебитскомиссар фотографировал эту сцену «на память».
Оккупанты не прочь были поиздеваться над детьми, которых обрекли на верную смерть. Детдом не снабжали — ни грамма хлеба не давала ему новая власть. И ни одной капли молока. И ни единой щепотки соли. В окрестных селах люди голодали. Прокормить в семье двух-трех детей было делом нелегким. Поэтому дальнейшая судьба ста тридцати малышей детского дома может показаться невероятной.
В районе, где гитлеровцы отбирали и угоняли последних коров, население снабжало детский дом свежим молоком. Приносили картошку, фасоль, бурачки для борща — все, чем могли поделиться. Некоторые приходили издалека в слякоть, непогоду.
— Товарищи, у кого есть соль? — спрашивала Енджиевская. И детскому дому приносили соль…
У Килины Устиновны Шитюк было трое своих детей, да еще из детдома каждый день приходили Андрейка, Витя, Василек и Ким. Называла их Килина Устиновна сынками и относилась как к родным. Такими сынами и дочками пополнились семьи Петра Андреевича Арнаута, Марфы Ивановны Фарион.