«А то! Самый размер!» Я кивнул, схватив шнурок. «Теперь надо торопиться, пока его снова боль не накрыла. Гипноз ведь такая штука, что не терпит сильных раздражителей».
– А теперь ша! – и таких словечек я уже набрался – время такое и люди такие. – Все молчите, не отвлекайте!
Медальон, сверкнув на солнце скругленными гранями, повис на шнурке прямо перед лицом танкиста.
– Земляк, ты как? Получше? Хорошо, хорошо, – тот вновь слабо улыбнулся, раздвигая запекшееся мясо губ. – Сейчас тебя еще подлатаем. Слышишь? Говорю, сейчас еще полегчает. Смотри сюда! Вот прямо на медальон. Смотри, как он блестит! Внимательно. Глаз от него не отрывай! Слышишь, жизнь твоя от него зависит, – нажал я на танкиста еще сильнее, увидев, как загорелись его глаза надеждой. – Давай, браток! Я начну медальон немного раскачивать, а ты следи за ним.
Судя по шороху за моей спиной, приблатненный парнишка подвинулся от возницы ко мне. Любопытный, зараза. За такой шпаной глаз да глаз нужен.
– Молодец. Смотри и слушай меня, – я попробовал, насколько это позволяло мое горло, понизить голос. – Слушай каждое слово, каждый звук, словно он самый родной для тебя. И нет для тебя ничего ближе его и важнее! В нем весь смысл твоей жизни.
Я впился в него глазами, уже не обращая внимания ни на кого вокруг – ни на перекосившееся лицо особиста, ни на огромные удивленные глаза медсестры, ни на прищуренный и подозрительный взгляд Фомина, ни на стекленеющие глаза парня за моей спиной. Сейчас передо мной, словно в тоннеле, было лишь одно – темное лицо раненого.
– Ты слышишь голос самого родного для тебя человека, самого близкого, самого важного. Ты ему абсолютно и полностью доверяешь. У тебя нет никаких сомнений и подозрений. Ты на сто процентов доверяешь мне, – продолжал говорить я.
«Все! Контакт есть!» Танкист стал реже моргать. Взгляд его окончательно остекленел. В этот момент сзади меня кто-то с грохотом свалился с телеги. Походу, парнишка за моей спиной оказался слишком уж гипнабельным – промелькнуло у меня где-то на периферии сознания.
– Сейчас я до считаю до десяти, и тебе станет абсолютно легко и спокойно. У тебя не будет никакого страха и боли. Тебе будет очень спокойно. Ты станешь камнем! Большим, темным, холодным камнем, который ничего не боится! Ни огня, ни холода, ни пули! Один… Два… Тебе становится все легче и легче. Тревоги и страхи уходят от тебя. Три… Четыре… Твои руки, ноги, тело тяжелеют. Они становятся плотнее, сильнее. Пять… Шесть… Семь… Ты похож на камень. Твоя кожа похожа на камень. Твои нервы и воля похожи на камень… Восемь… Девять… Ты тяжелый, сильный. Ты камень, у которого никогда ничего не болит. Ты камень, который никогда ничего не боится! Десять… Ты был и остаешься камнем! Большим, мощным! Ты камень… Ты чувствуешь силу камня? Его спокойствие и уверенность? Ты цельный, монолитный, без трещин и разрывов.