– Лесные жители медведя вообще за человека почитают, – отвечал Семейка. – И праздники в его честь справляют. Погоди, послужишь в конюхах, поездишь тайными тропами, на такое налюбуешься! Тут еще так-сяк, а к северу, там, где чуваши, и мордва, и иные украинные народы, там-то много занятного бывает.
– Одно из двух – либо этот ведун тут людей убивать наладился, либо он сам, как мы, случайно на тело набрел.
– Не-е, не случайно… – пробормотал Данилка.
Семейка пожал плечами.
– Ты как знаешь, свет, а я пока во всем этом деле ни складу, ни ладу не разумею!
– Надо бы пойти и поглядеть, что за тело, – сказал Данилка.
– Незачем. Откуда ты знаешь, кто тут еще в лесу прячется, кроме того медведя? Что та кобылка беглая означает – как ты полагаешь? Как раз тебя возле тела и поймают. Держись-ка от него подальше.
Данилка понимал, что старший товарищ прав.
– Того купца в спину ножом убили, а этого как?
– Лежит он лицом вниз, – приподнявшись в стременах, отвечал Семейка. – Надо полагать, точно так же…
– На кобылке мог он приехать – покойник…
– По-твоему, его только что прикололи?
Парень пожал плечами.
– Поедем-ка мы отсюда прочь, – решил Семейка. – Нам еще к закату на встречу со вторым кладознатцем попасть нужно.
– А тело так и будет лежать?
– Коли тот убийца, кем бы он ни был, наладился людей в одном и том же месте на тот свет отправлять, то он и от тел наловчился избавляться.
– От купца Горбова тела мы-то его избавили с Тимофеем!
– Стало быть, счет ему потом для оплаты предъявишь.
С немалым трудом Семейка заставил Данилку убраться с той злополучной поляны.
Они вернулись в Москву, оставили бахматов на Аргамачьих конюшнях, а тут и время приспело идти к Николе Угоднику, что на Столпах.
– Куда это ты собрался? – спросил недовольный Тимофей. – Со вчерашнего дня пропадаешь! За грехи мои ты на меня свалился!
– Он со мной по делу пойдет, – успокоил товарища Семейка. – И не бездельничали мы – вон, бахматов проездили. А ты, коли хочешь, можешь и один в Коломенское ехать. Как раз к закату и доберешься.
– Я за двоих отпрашивался, а приеду один? Бухвостов мне голову оторвет. Скажет – вы трое за приблудного парня поручились, в государеву службу взять упросили, куда он подевался?
– Да ты не беспокойся, за него туда Ваня Анофриев отправился. Не все ли Бухвостову едино, кто аргамакам и бахматам овес разносит!
– Что вы тут такое плетете?! – возмутился Озорной. – Что вы за козни затеваете?! А мне – отвечать?!
Насилу Семейка кротостью своей его угомонил.
Когда повернули с Маросейки к церкви, увидели, что у паперти уже околачивается Третьяк.