Обманывать парня Настасья не хотела. Правда могла показаться ему странной и недостойной ее, однако лучше ему было узнать именно правду, чтобы перешагнуть через нее и больше никогда к этому не возвращаться.
– Я с ним была, – отвечала Настасья. – А вот любить-то и не получилось. Помнишь то дело с княжичем?
– Как не помнить… – проворчал парень.
– У нас осень страшная выдалась, – помолчав, сказала девка. – Наша ватага сразу пятерых мужиков недосчиталась. И по сей день не знаю – то ли их выдал кто, и потом в тюрьмах следы потерялись, то ли сбежали. Остались бабы с детишками, старики, а мужиков – четверо. И – осень… Куда деваться?
– А раньше что вы осенью делали?
– А по-всякому бывало. Могли и на Москве прокормиться. Но для этого медведи нужны, когда с медведями – хорошо подают. А у нас те пятеро не сами пропали, а с кормильцами… Вот мы собрались на совет, да и переругались. Одни говорят – нужно на север пробиваться, к Архангельску, там строгостей поменьше, там прокормимся. Другие – а где на дорогу денег взять? Стали считаться – кто сколько в общую казну внес. И получилось-то, что бабы с детишками ничего не внесли, а только старики и молодые девки-плясицы с мужиками. А летняя-то дорога того гляди скоро раскиснет, а санный-то путь когда еще станет! Старики говорят – расходиться надо, и пусть каждый как сам знает, так и зимует, ни у кого на шее не виснет. Им-то хорошо, они могут на зиму бахарями в богатые дома пойти. Покажут угол в подклете, дадут войлок – на пол кинуть, позволят с края людского стола садиться, что еще старику надо? А они хорошо старинки сказывают, про богатырей, про всякие чуды-юды, прокормятся в бахарях до весны! А прочим куда? Как поняли, что некуда, а потом – как дороги раскисли, так бабы и взвыли! А жрать уже и нечего!
– Так вы и оседлали Стромынку?
– Нет, я не сразу догадалась. Мы в Ростокине по дворам стояли, пока платить было чем. Как денег не стало, так нас и в тычки. Хорошо, что никто не донес – мол, скоморохи беззаконно на Москве объявились. Как быть? Ушли в лес – не ночевать же среди чистого поля! А леса там знатные! Вот мы и перехватили в лесу один обоз – кому-то в Москву мешки с мукой везли, капусту, репу… Обоз-то в три телеги! Мы тех кучеров припугнули да и отпустили с Богом. Даже телеги с лошадьми им оставили – нам-то в чащу уходить, куда мы все это за собой потащим? И то намучались, пока съестное перенесли. Ну и пошел о нас слух…
– Что лесные налетчики завелись?
– Да, куманек. И сами уж не рады были – ну как из Москвы стрельцов пошлют нас ловить? Да только не до Москвы, а до Юрашки слух дошел. Он потом смеялся – баба, сказывают, ростом в сажень и в плечах косая сажень, и голос – как у соборного архиерея, и кулаки – как два чугунка, и кистень-навязень поболее цепа, и как дернет за ручку – ручка из плеча вон, а как дернет за ножку – ножка из гузна вон! И стоит за ней сила несметная…