– А ты бы, молодец, поужинав да помолившись, сразу спать шел, – строго отвечала бабушка.
Данила не нашелся, что ответить. Уж, казалось бы, совсем на ладан старая ведьма дышит, так нет же – еще и за девками следить исхитряется!
– Ну и шут с ней, – сказал Богдан, узнав про бабушку. – Девки толковые, найдут, где спрятаться, им не впервой!
И точно – нашли…
Конюхи вышли из подклета поочередно – как бы по нужде. И сгинули во мраке. Богдана ждали справа от ворот, у стены монастырского приказа, а Данилу – напротив ворот, через дорогу, за монастырем Куприяна и Устиньи. Он бы впотьмах мимо проскочил, но Дуня перехватила грудь в грудь, и случайное объятие вышло жарким и костоломным, а поцелуй – долгим-долгим.
– Держи-ка, – девка первым делом всучила ему тулуп, снятый, надо думать, с десятипудового верзилы. – А я рогожку понесу.
– Куда ж мы пойдем? – спросил Данила. – Я тут ничего не знаю, ты веди!
– Можно бы в подклет, да там я не одна сплю, там не вздохни и не охни, – отвечала Дуня. – А коли не побоишься, можно и в ханский дворец.
– Какой еще дворец?
– А был в Казани хан, и когда Казань царь взял, то хана убили, а его женка с башни сбросилась, – объяснила Дуня. – И тот дворец, где они жили, порушили, камень на другое строение по сей день берут. Потому и не заравнивают место, что камень оттуда берут. Так там укрыться можно. Там еще есть такие подполья, что спустишься по лесенке – и как в комнате окажешься. Можно взять с собой рогожу да чем накрыться – и никто нас там не увидит.
– Это ты ладно придумала, – одобрил Данила и снова тесно прижал девку. – Так идем, что ли?
– Да не улицей! – воспротивилась Дуня, когда он по простоте своей устремился было обратно в сторону боярского подворья. – Увидят же!
– А как?
– А задворками!
Дуня повела его по-за Троицким монастырем, за монастырскими огородами, велела смотреть под ноги – с давних времен, когда здесь был ров, осталась ложбина, в которую днем до сей поры никто не падал, а вот ночью – случалось. Ложбину, взявшись за руки, одолели, повернули и вышли прямо к церковке.
– Это храм святой Ирины, – сказала Дуня. – Погоди – самую малость осталось.
– А это что? – Данила мотнул головой, указывая на высоченную уступчатую башню. Она угловатой черной глыбищей обозначилась на ночном небе, а на самой высоте светился огонек.
– А вот отсюда ханская женка и сбросилась.
– Вон прямо оттуда? С самого верху? – уточнил Данила. Строение показалось ему совершенно неподходящим для такой цели.
– Ага, и все косточки переломала… – Дуня, представив такие страсти, перекрестилась и прижалась к своему избраннику. Тулуп, даже свернутый, сильно мешал обниматься, и Данила осторожно высвободился.