– А коли не баба и не девка?
– А кто еще в горницы да в светлицы полезет?
Стенька пожал плечами – подьячий был чересчур хорошего мнения о бабьей и девичьей добродетели.
– Есть еще девки и няньки, что за боярышнями ходят, – добавил он.
– А как ты полагаешь, почему их не тронули? – спросил Деревнин. – К ним особая лестница из сеней ведет. Им до покоев боярыни так просто не добраться. Я сказки, что у боярского ключника да у приказчика отбирали, со всем тщанием читал.
– Так, может, ключник с приказчиком и скажут, куда инок подевался? – дерзко спросил Стенька. – Уйти через ворота или через тын не мог – псы бы всполошились. Через погреб – не мог! Выходит, он у боярышень в светлице до сих пор сидит?!
– Ты что околесицу несешь? – одернул его Деревнин, однако призадумался. – А что, Степа, коли инок тут ни при чем? Прибрел да и убрел ни свет ни заря? А дитя через забор подбросили?
– Не мог он незамеченным к воротам подойти. Ты, Гаврила Михайлович, тех кобелей не видывал.
Стенька представил себе вороных, с телка ростом, кобелей, пришел в восторг от их песьих статей и выпалил:
– Не псы – орлы!
– Да ну тебя! – сказал, отсмеявшись, Деревнин. – Инока искать, конечно, будем. Да только вряд ли сыщем.
– Сыщем, Гаврила Михайлович! А теперь Мирона вызволить надобно!
– Да, Мирон! Так, говоришь, он в том подвале под боярскими хоромами, куда из ледника попасть можно через нору?
– Именно там, Гаврила Михайлович!
– Там-то там… – Деревнин задумался.
Он пока не мог взять в толк, как объяснить боярину, что у него в подвале сидит земский ярыжка. Сказать про розыск – боком бы не вышло. Опалится гневом старый черт, что к нему на двор без спроса залезли…
– Собирайся, Степа… – Подьячий забрал столбцы с приметами и пошел к дверям, что вели из столовой палаты в малую крестовую. – Жди на дворе. Вели Матюшке, чтобы сухие онучи тебе дал.
Когда Стенька дождался Деревнина, то просто ахнул. Подьячий медленно спускался по ступеням высокого крыльца. Был он в лисьей, бархатом крытой шубе поверх дорогой, тонкого скарлатного сукна, однорядки, в желтых сапогах, а в руке – посох, отделанный рыбьим зубом, и борода на стороны важно так расчесана. Коли не приглядываться, так и не увидишь, что к поясу с серебряными бляхами еще и чернильница подвешена…
Солнце припекало, а Деревнин шел по двору неторопливо, с достоинством. На Стеньку взглянул свысока, чуть кивнул – за мной, мол, следуй. Деревнинская челядь повыскакивала из всех углов, бабы с девками разинули рты – хозяин-то почище иного князя!
– Извозчика мне раздобудь, – велел Деревнин. – Да не на кляче!