Своего насильника и жениха она за это время видела дважды. Получив, как видно, нагоняй от Баловня и дядьки Андрея, он держался с Аленкой тише воды, ниже травы, однажды только намекнул, что вдвоем-то лечь – теплее выйдет, но расхрабрившаяся Аленка так его шуганула – сама своей отваге удивилась.
– Да ну тя к шуту! – огрызнулся Федька. – Всё одно ж повенчаемся! Вот санный путь станет – повезу тебя к батьке Пахомию, покамест мясоед.
Аленка молила Бога, чтобы тепло подольше задержалось, и потому, что зимней одежонки не имела, и – из-за Федьки. Дождалась жениха! При одном взгляде на него, нескладного, кулачки сами сжимались. Бить бы его, месить, пока не поумнеет!
Такие лихие мысли прорезались в ней, когда она впервые своего незадачливого суженого при дневном свете увидала. Тут только догадалась неопытная в обращении с мужчинами Аленка, что Федька еще очень молод, от силы ему девятнадцать. И среди налетчиков дядьки Баловня он – младший, потому и прохаживаются на его счет все кому не лень. Младший, бестолковый, одна только борода и есть – на двух бояр станет! Борода-то выросла, а ума не вынесла… Борода с ворота, а ума с прикалиток…
И вспомнится Аленке, как он, окаянный, на нее навалился, как вопила от ужаса, – ну, так бы и благословила дурака пестом по лбу!
Одно было во всем этом благо – на болотном острове никакие стрельцы Аленку не сыщут, в застенок не поволокут. Порой она даже задумывалась – а не спас ли ей жизнь Баловень со своими налетчиками?
Рано утром бабка Голотуриха добежала до избенки, торкнулась в стенку. Аленка наскоро сотворила молитву, обулась и, пытаясь на ходу угрызть свое вчерашнее неудачное печево, вышла наружу.
– Держи-ка, купчиха, – Баловниха протянула ей обещанный кожушок. В нем и впрямь оказалось сподручнее.
Синюю телогрею Аленка теперь носила не щегольски – завязав на спине длинные рукава, а наоборот – вдевая в те рукава руки. А поскольку кроили ей, как на боярышню, то рукава, будучи отпущены, свисали ниже колен, приходилось их собирать и закреплять наскоро изготовленными зарукавьями. Кожушок поверх телогреи был неплох, а Баловнихе ферезея оказалась в самый раз.
Пошло их по орехи три бабы – Баловниха, Катерина да Аленка, да Катеринина старшенькая – Дарьица, десятилетняя девочка, да бабка Голотуриха. Вела Баловниха – она знала, на что глядеть, путь по болоту держа, да где сворачивать. Бабка же по дороге толковала про всякие страсти, Христом-богом упрашивая Дарьицу с Аленкой не отставать от старших, не терять их из виду. Аленка слушала вполуха.
Вдруг ее внимание привлекла россыпь красных ягод. Она присела на корточки, задержав тем шедшую за ней след в след Катерину.