За последние несколько дней на занятиях редко можно было услышать что-то столь же интересное, как эта история. Несмотря на то, что Лань Ци Жэнь в своей обычной манере приправил ее занудной хронологией, Вэй У Сянь с жадностью впитал его рассказ. После занятий он со смехом сказал: «Так значит, основателем клана Лань был монах – и почему я не удивлен! Он решился окунуться в мирскую суету, только чтобы встретить ту самую, а когда она покинула его, то вновь вернулся в свою обитель, отринув юдоль скорби и ее заботы. И как только такой человек, как он, умудрился произвести столь неромантичных потомков?»
Никто не ожидал, что основатель Ордена Гу Су Лань, известного своей косностью и правоверностью, окажется настолько занятным, поэтому юноши принялись судачить на эту тему. Мало-помалу их разговор плавно перешел к вопросу «спутника на стезе самосовершенствования», и они начали обсуждать спутников своей мечты, а точнее, известных девушек из различных орденов. В этот момент кто-то спросил: «Цзы Сюань-сюн, а кого ты считаешь самой лучшей?»
Услышав это, Вэй У Сянь и Цзян Чэн, не сговариваясь, одновременно посмотрели на юношу, сидевшего за первой партой.
Юноша этот имел лицо изящное и гордое, на лбу его виднелась метка цвета киновари; воротник, манжеты и пояс его одеяния украшены вышитым пионом сорта «Сияние средь снегов». Это был молодой господин Ордена Лань Лин Цзинь, посланный в Гу Су на обучение – Цзинь Цзы Сюань.
Кто-то другой одернул его: «Ты бы лучше не спрашивал Цзы Сюань-сюна об этом. У него уже есть невеста, и, конечно, ответом будет она».
При слове «невеста», уголки рта Цзинь Цзы Сюаня будто бы дрогнули, обнаруживая легкое выражение недовольства. Однако ученик, задавший вопрос, не уловил этого знака и радостно продолжал: «Правда? А из какого она ордена? Она наверняка чрезвычайно талантлива и красива!»
Цзинь Цзы Сюань поднял бровь: «Не стоит говорить об этом».
Внезапно в разговор встрял Вэй У Сянь: «Что ты имеешь в виду – «не стоит говорить об этом»?
Все в комнате ошарашенно посмотрели на него: Вэй У Сянь всегда говорил с ухмылкой, он никогда не гневался, даже когда его ругали или наказывали. Однако сейчас его лицо сквозило совершенно очевидной враждебностью. Цзян Чэн также не стал, как обычно, распекать его за поиск проблем на свою голову. Вместо этого он сидел рядом с мрачным выражением лица.
Цзинь Цзы Сюань презрительно огрызнулся: «Какая именно часть фразы «не стоит говорить об этом» тебе неясна?»
Вэй У Сянь язвительно усмехнулся: «Фраза-то мне ясна. Но я никак не могу понять вот что: как, во имя Небес, ты можешь быть недоволен моей шицзе?»