– Да, командир.
Оба проинструктированных вернулись через несколько минут, принеся с собой огромные бокалы с ядовито-красной жидкостью увенчанной столь же ядовито-желтой пеной, откуда торчала длинная и толстая зеленая соломинка. Приняв холодный дар, я влил в себя глоток и перекосился, когда по враз онемевшим вкусовым сосочкам ударила огромная подкисленная кувалда. Охнув, захлебнувшись стремительно побежавшей слюной, я затряс головой, чувствуя, как ко мне возвращается бодрость, а остатки сонливости поспешно убираются прочь.
– Охренеть – выдавил Рэк, сплевывая под себя желтым – Охренеть… а в желудке то как резать смачно начало…
– Идет большая и плачущая – предупредил меня Каппа, не усевшийся как орк рядом, а вставший сбоку скамейки, держа одну руку на рукояти меча.
– Вижу – кивнул я и рискнул сделать еще один глоток ядерной смеси.
Снова охнул, почавкал и почмокал, осушая пасть от потока слюны. Да-а-а-а… это же надо было додуматься до такого рецепта мозготрясного. Лишь бы на самом деле желудок не прожгло.
– Реально прямо на нас прет жируха – заметил Рэк, успевший вылакать треть больше чем литрового объема – Могу дать ей в сопливый торец до того как она огорчит тебя тупыми речами.
– Ни в коем случае – тихо усмехнулся я, пряча рот за чуть просевшей шапкой желтой шипящей пены – Это же идеальный собеседник.
– Она-то?
– Она самая. Безнадежно влюбленная в красавчика жирная усатая уродина, знающая, что ей никогда и ни за что не обломится в потные ручонки брутальное мускулистое счастье, знающая подноготную про всех красоток побывавших в его постели, носящая им коктейли до траха и после, готовая стирать носки и трусы великого Артура – предварительно занюхав их до одури – всегда находящаяся рядом, всегда готовая на все и мечтающая лишь об одном – чтобы однажды Артур набухается до такой степени, что не сможет осознать в чьей постели оказался и наконец-то войдет в ее истомившееся лоно… Она так берегла Артурчика. Так надеялась. Так переживала. Так гордилась им… А тут какой-то гребаный гоблин взял да и попрыгал на милом личике Артурчика, превратив его в кровавое булькающее месиво. Я когда увидел ее перекошенное лицо в финале детской драки – специально еще пару прыгнул на харю дебила, постаравшись расплющить нос и вбить его поглубже к зубам. Ее впечатлило…
– Жестокий ты ублюдок, командир – заржал орк и заорал – Че те надо, страшная? Вали отсюда! Ого! Да у ней палка! Засунь ее себе знаешь куда, безутешная?!
– Сука! – увесистая палка была по сути сломанным молодым деревцем с наспех обломанными ветвями.