Мы встали рано утромъ и пошли по деревнѣ искать себѣ пищи.
— Если хотите обѣдать, — совѣтовалъ намъ начальникъ почтовой конторы, — пойдите къ духанщику. А духанщикъ пойдетъ къ мяснику и съ вечера закажетъ часть баранины. Тогда на другой день можете имѣть шашлыкъ…
— Нельзя ли хоть фруктовъ, — спрашивали дамы, — орѣховъ что ли?
Красная Поляна славится грецкими орѣхами. Насъ стали водить изъ дома въ домъ и, наконецъ, подвели къ огромному орѣховому дереву, стоящему на площади.
— Вотъ орѣхи!
Дерево дѣйствительно было усыпано орѣхами.
— А какъ достать ихъ? — спрашивали дамы.
— Полѣзайте и нарвите, — невинно совѣтовали греки.
— Мы бы заплатили, — сказали пассажиры.
— Даромъ нарвите, — настаивали греки.
Основы натуральнаго хозяйства были, очевидно, еще въ полной силѣ. Даже стражникъ, стоявшій подъ деревомъ, поощрялъ нашихъ дамъ къ самодѣятельности:
— Это ничего, рвите; здѣсь денегъ не возьмутъ.
Но дерево было высокое и скользкое, какъ мачта.
День былъ пасмурный. Тяжелыя тучи лѣниво тащились взадъ и впередъ съ одной горы на другую, спускались внизъ и брызгали дождемъ. Но гдѣ-нибудь въ просвѣтѣ облаковъ вдругъ обнажался клочекъ голубого неба, и яркій солнечный лучъ круглымъ пятномъ перебѣгалъ съ вершины на вершину, прыгалъ, какъ золотой зайчикъ, и словно плясалъ на темнозеленыхъ склонахъ.
— Это все оттого, что вѣтру мало, — объясняли греки. — Зимою еще чуднѣе. Снѣгъ ложится, какъ перина. По три дня изъ дому не выходимъ. Потомъ выгоняемъ буйволовъ тропы топтать. Самыя узкія тропы. Если человѣкъ и буйволъ встрѣтятся, то разминуться негдѣ. Надо взлѣзать на голову буйволу и перелѣзать черезъ спину.
— Послѣ обѣда (впрочемъ, обѣда не было) небо немного прояснилось. Мы стали подниматься по тропинкѣ на гору. Миновали кокетливую дачу. Прошлымъ лѣтомъ ее построилъ гвардейскій офицеръ, и его молодая жена сама перетаскала вверхъ на собственныхъ плечахъ дранку для крыши.
На первомъ уступѣ мы остановились и посмотрѣли внизъ.
Картина была поразительная, рѣдкая даже на Кавказѣ. Прямо подъ нами, глубоко внизу лежала Красная Поляна, плоская и рѣзко очерченная, какъ днище ящика. Съ четырехъ сторонъ стояли зеленыя стѣны, и синее небо вверху было, какъ крыша. Все кругомъ было торжественно тихо. Горнымъ безвѣтреннымъ воздухомъ глубже и легче дышалось. Вся Красная Поляна была, какъ огромный санаторій, устроенный самою природой подъ открытымъ небомъ и совершенно безлюдный.
Лѣтъ черезъ пятьдесятъ, когда дачники, наконецъ, раскупятъ «городскіе» участки и дѣти трапезундскихъ грековъ построятъ гостиницы, здѣсь, можетъ быть, дѣйствительно будетъ климатическая станція…