Ко всему этому надо прибавить климатъ, до крайности влажный, особенно лѣтомъ. За своими высокими стѣнами, на берегу моря, подъ жаркимъ солнцемъ, станція Гагры стоитъ, какъ грунтовая теплица. Для насъ, непривычныхъ, весь климатъ устроенъ какъ будто навыворотъ. Лѣтомъ безоблачно, ясно, тепло. А сырость такая, что все покрывается плѣсенью. У дверей косяки разбухаютъ и рамы у оконъ. Зимой постоянные ливни. Рѣки и ручьи выходятъ изъ всякихъ границъ. Низины затоплены. А въ воздухѣ сухо. Деревянныя двери трескаются, въ комнатѣ сохнетъ табакъ.
Лѣтомъ и зимой малярія. И съ утра до вечера нечего дѣлать. Даже флиртомъ заниматься слишкомъ душно. Испарина возьметъ. Скучныя горы…
Я возвращался на сѣверъ Военно-Грузинской дорогой, по Арагвѣ и по Тереку.
Долина Арагвы начинается у города Мцхета и уходитъ въ горы. И въ началѣ она широка и красива, и горы раздвинулись, и низкія зеленыя вершины какъ будто убѣгаютъ отъ взгляда направо и налѣво. Мы выѣхали поздно и ѣхали до вечера. Было тихо, тепло. Намъ попадались навстрѣчу сады и виноградники, пахло кизилемъ и абрикосомъ, и кто-то бренчалъ на зурнѣ, въ сторонѣ отъ дороги, и чуть слышно напѣвалъ: а-да-ла-да-лай.
Потомъ зеленые склоны подошли ближе къ берегамъ рѣки; пашни и луга поползли вверхъ по отлогимъ подъемамъ, а наверху были лѣса. Села лѣпились на террасахъ, какъ группы ульевъ. И Арагва какъ будто забрасывала впередъ свою узкую серебряную ленту и убѣгала вдаль.
За Млетомъ дорога стала круче и природа мрачнѣе. Явились скалы, бурыя, обрывистыя, и водопады узкой тесьмой прижимались къ базальтовымъ отвѣсамъ. И вперемежку съ ними почти также отвѣсно поднимались по каменнымъ стѣнамъ посѣвы и покосы.
На половинѣ горы приземистыя копны сидѣли, какъ дикіе гуси, и какъ будто собирались вспорхнуть и улетѣть. И на одномъ поворотѣ высоко надъ собою мы увидѣли косца. Онъ косилъ на гору, а отгибался подъ гору. Страшно было смотрѣть на него. Казалось, что еще взмахъ, и онъ свалится внизъ въ рѣку.
Вмѣстѣ со скалами начались осетинскіе аулы. Они были, какъ кучи сѣрыхъ гнѣздъ, сложенныхъ изъ камня и навоза. На высотахъ стояли живописныя сторожевыя башни. Иныя изъ нихъ выцвѣли и осыпались. Онѣ походили на мшистыя скалы. А рядомъ скалы вывѣтрились и походили на башни.
На каждомъ шагу попадались развалины селеній, разрушенныя, но жилыя. Жалкіе люди ютились въ развалинахъ, какъ звѣри.
У каждаго аула насъ встрѣчали и потомъ далеко провожали собаки и ребятишки. Собаки были похожи на шакаловъ. Ребятишки были въ лохмотьяхъ, съ маленькой черной шапочкой на самой макушкѣ, а у другихъ была непокрытая грива волосъ, побѣлѣвшихъ на солнцѣ, какъ ленъ. Они проворно топотали своими босыми ноженками и долго бѣжали за нашей повозкой, и просили милостыню.