— Имѣли успѣхъ? — сказалъ я вѣжливо.
— Ого, — воскликнулъ Пикъ-Грандъ. — Знаютъ Пика на Каспіи, знаютъ и на Черномъ морѣ. Моя подпись ручательство. Вексель на чистую правду. Три раза меня высылали. Два раза въ тюрьму сажали. Посадятъ и выпустятъ. Убить хотѣли въ Хайтумѣ. Подсылали шпиковъ и провокаторовъ, да съ меня взятки гладки. Я вольный газетчикъ и баста.
— Какъ же вы въ Мукденъ попали? — вернулся я къ прежнему вопросу.
— Добровольцемъ, на собственный счетъ, — сказалъ Пикъ-Грандъ. — У меня въ то время былъ свой промыселъ рыбный, маленькій промыслишко, рублей на пятьсотъ, двѣ нефтяныя заявки. Я все продалъ, уѣхалъ въ Харбинъ. Они меня сначала принимать не хотѣли. А я объявилъ: — Хочу защищать свое отечество и не уѣду отсюда. Тогда они меня приняли и послали въ Читу крупу караулить.
— А вы что?
— А я дезертировалъ, — хладнокровно заявилъ Пикъ-Грандъ, — и опять пріѣхалъ въ Харбинъ, а оттуда на позиціи. Былъ я въ мундирѣ, никто меня не тронулъ. Гдѣ ѣхалъ, а гдѣ шелъ, до рѣки Шахе дошелъ, а тамъ какъ разъ — что надо, битва идетъ. Прошелъ я впередъ, дошелъ до генерала. — «Ты откуда?» — «Изъ Читы». — «Зачѣмъ ты сюда попалъ, такой сякой?» — «Драться пришелъ, ваше пре-ство!» — «Ахъ, ты… можешь ли ты отнести мой приказъ на лѣвый флангъ». — «Могу, ваше пре-ство». — Тутъ меня въ голову контузили гранатой…
Я не зналъ, какъ отнестись къ этому странному разсказу. Мѣшки и персы, построчныя марки и японскія гранаты. Все это было слишкомъ много для одного человѣка.
— Я и теперь въ Петербургѣ, — заговорилъ Пикъ-Грандъ, — тоже пойду въ Лигу обновленія флота. Приду и прямо скажу: «Не такъ вы дѣло дѣлаете. Не съ того конца». Я ихъ реформирую.
— Экъ вамъ неймется, — замѣтилъ я.
— Я патріотъ, — сказалъ Пикъ-Грандъ надменнымъ тономъ. — И что у меня есть, того я не оставлю. Есть у меня газетная работа, я съ голоду помру, а ее не оставлю. Конечно, я знаю, — принадлежу къ гербу и роду, записанному въ шестой книгѣ. И могъ бы надѣть дворянскую шапку съ кокардой: «не бей меня въ рыло», и тоже запѣть: «Задѣть мою амбицію я не позволю вамъ». Но у меня другая амбиція. Я представитель прессы, — общественное мнѣніе. Лопну, а не оставлю. И, если у меня отечество есть, его тоже не оставлю. Надо чинить, буду чинить, надо спихнуть, буду пихать, а развалиться не дамъ…
— Васъ проситъ пожаловать господинъ редакторъ…
Пикъ-Грандъ не кончилъ фразы, всталъ съ мѣста и пошелъ изъ комнаты. Я тоже ушелъ и въ тотъ же день уѣхалъ изъ Нижняго. Не знаю, что съ нимъ сдѣлалось. Доѣхалъ ли онъ до Петербурга, и удалось ли ему реформировать Лигу обновленія флота? Что-то не замѣтно.