3. Пинкертонъ изъ земской управы
— Еще одного снялъ!
Николай Петровичъ бросилъ на столъ офиціальное «отношеніе» и даже схватился руками за волосы.
— Кого снялъ, откуда снялъ!
— Съ поста снялъ, понимаете, двадцать перваго снялъ. Всѣхъ писцовъ со всѣхъ столовъ; я одинъ остался.
— Съ какого поста? Что вы, воюете, что ли?
— Воюемъ, да. Насъ воюютъ… Нѣтъ, вы скажите, гдѣ я новыхъ возьму? Изъ рукава достану? Что я за Пинкертонъ, въ самомъ дѣлѣ?..
— О комъ вы говорите?..
— О дѣлопроизводителяхъ. — Николай Петровичъ широко развелъ руками въ обѣ стороны. — О секретаряхъ, о всякихъ служащихъ…
— Ну!..
— Изволите видѣть: я — членъ управы.
— Знаю.
— Вы посмотрите на эту груду бумагъ!..
Онъ трагическимъ жестомъ указалъ на столъ. На столѣ лежала большая кипа четвертушекъ сѣрой бумаги съ управскимъ заголовкомъ. Чья-то длинная рука въ сѣромъ обшлагѣ безъ рукавчика поминутно высовывалась въ окошечко и подваливала еще.
— У меня только хватаетъ времени, — сказалъ Николай Петровичъ, — чтобы брать эти бумаги и подписывать: Карповъ, Карповъ, Карповъ.
— Нѣтъ вы скажите, — закричалъ онъ опять, — могу я требовать, чтобы мои дѣлопроизводители были интеллигентные люди? Они мнѣ «союзниковъ» подсовываютъ. Извольте посмотрѣть.
Онъ быстро открылъ ящикъ и выхватилъ листъ бумаги. Прошеніе. «Состоя членомъ союза русскаго народа и будучи преданъ вѣрѣ, престолу, отечеству, покорнѣйше прошу опредѣлить меня на какую-нибудь должность»…
— Пускай «союзники», плевать! Такъ вѣдь они дуботолки, козлы. Тремъ свиньямъ корму не раздѣлятъ. Почитайте, какъ онъ пишетъ. Ему бы оглоблей ворочать, а не перомъ.
Онъ схватилъ другую бумаженку, лежавшую въ сторонѣ, и сунулъ ее мнѣ.
Бумага дѣйствительно была написана странно. Мнѣ особенно запомнилась одна фраза: «Имѣемъ поставить на видъ г-на исправника, какъ онъ вполнѣ не въ курсѣ будучи на предметъ установки предѣльнаго возраста свыше 74 лѣтъ».
— Подъ судъ съ ними попадешь, — закричалъ Николай Петровичъ, — подъ арестантскую шапку. Знаете, я сталъ на домъ брать доклады. До полуночи работаю. А вѣдь теперь лѣто.
— Почему же вы не возьмете интеллигентныхъ служащихъ? — спросилъ я довольно невинно.
— Беру, беру-съ! Онъ не утверждаетъ…
— Кто онъ?
— Гу, гу… — Николай Петровичъ захлебнулся отъ волненія, — … бернаторъ, — выпалилъ онъ наконецъ, собравшись съ духомъ. — Ни одного интеллигентнаго, — такъ и сказалъ.
Онъ снова вскочилъ съ мѣста и простеръ руки впередъ, какъ будто молился или дѣлалъ заклинанія.
— Циркуляръ, — шипѣлъ онъ, — плевинскій, сипягинскій — всѣ земскіе служащіе, кромѣ сторожей, утверждаются губернаторомъ.