Мы сотворяемъ ихъ вмѣстѣ съ женщиной и передаемъ имъ все то, что получили отъ предшественниковъ, и то, что сами открыли и создали. Надежда наша въ томъ, что каждое новое поколѣніе будетъ хоть на одну іоту лучше предшествующаго».
Я зналъ многихъ скопцовъ въ Россіи и въ Сибири. Всѣ они были жалкіе, злые, полные скорби и ненависти. Ибо они сознавали себя вѣтвями, отсѣченными отъ общаго зеленаго дерева цвѣтущей человѣчности. Зачѣмъ же налагать на себя добровольныя узы духовнаго скопчества? Женоненавистники были всегда также человѣконенавистники.
— Женщина природная проститутка, — сказалъ докладчикъ вслѣдъ за юнымъ погибшимъ философомъ. 23 года было Отто Вейнингеру.
А я спросилъ себя: что знаютъ такіе молодые люди о проституціи? Безъ всякой улыбки спросилъ, безъ лукаваго умысла. Молодые философы живутъ съ книгами и не ходятъ на улицу. Проституція — это чудовище, она не приходитъ въ свѣтлыя залы на интересныя лекціи. Она ходитъ по улицѣ, волочитъ хвостъ по грязной слякоти.
Рядомъ съ литературнымъ обществомъ, стѣна въ стѣну, помѣщается шато-кабакъ послѣдняго разбора.
Входъ стоитъ двугривенный, вмѣстѣ со сборомъ на благотворительность, ибо устроено изстари, что порокъ, даже нищій, долженъ платить на благотворительность. Здѣсь собираются дешевыя проститутки, гулящія горничныя, коты, шуллера и всякій сбродъ.
И когда послѣ доклада я вышелъ на улицу, меня потянуло на красный фонарь сосѣдней двери, и я поднялся по лѣстницѣ, чтобы посмотрѣть на проституцію. Темно было въ залѣ и грязно, и даже немного жутко. Лица мужчинъ были странныя и пьяныя. Одинъ былъ въ бѣломъ воротничкѣ, но безъ галстуха. А у другого былъ галстухъ безъ воротничка на грязной шеѣ, надъ вырѣзомъ фуфайки.
Женщины по своему обычаю ходили парами, блондинка съ брюнеткой, какъ это заведено еще аѳинскими гетерами. И когда я вошелъ въ буфетъ, одна пара загородила мнѣ дорогу.
— Застава, — говорили онѣ, — заплатите что-нибудь.
Я хотѣлъ пройти, но онѣ удержали меня съ ласковой и злобной настойчивостью, какая свойственна голоднымъ проституткамъ.
— Помѣщикъ, — сказала одна, — угостите по рюмочкѣ.
— Хоть чаемъ, — сказала другая. — Мы съ вечера не пивши.
— Мы безработныя, — сказала первая съ серьезнымъ лицомъ.
Я угостилъ ихъ «по рюмочкѣ» и чаемъ, и черезъ четверть часа онѣ сидѣли за столомъ и ѣли горячее мясо. Голодныя онѣ были до крайности, какъ волки или вороны. Ѣли и захлебывались. Пальцы ихъ скрючивались и сами тянулись къ хлѣбу и остаткамъ соуса. И пока онѣ ѣли, я разсматривалъ ихъ лица. Блондинка была молодая, худая и страшная. Ея сѣрое лицо было покрыто мучнистымъ налетомъ, и время отъ времени она хваталась за грудь и кашляла.