Альтернатива, выбранная мародерами, была не лучше – привкус резины от маски и угля с металлом от фильтра. И сейчас, после полуторачасовой прогулки без противогаза, было до слез обидно лишиться возможности вдыхать этот упоительно свежий воздух.
– Фильтры, – тяжело прохрипел Ершов.
– Не рано? – так же задыхаясь, ответил лейтенант.
– Аэрозоль… – Боец делал большие паузы между словами. – Лучше перестраховаться.
Похоже, что все сейчас чувствовали себя не лучше, чем башкир. В целом это логично, марафоны были точно не их стихией. Борьба за существование в отравленном радиацией и боевыми вирусами Автограде предполагала другое: хапнуть, что получится, на спринтерской дистанции сбежать от несущейся по пятам смерти и нырнуть в безопасное нутро подземного убежища.
– Меняем, – согласился командир и перешел на шаг.
Азат сделал глубокий вдох и отсоединил фильтр от противогаза. Привычно сунул его в один из пустых карманов на разгрузке, вытащил свежую коробку, прикрутил к маске и замер.
Сейчас, когда тяжелое дыхание бойцов на мгновение стихло, башкир услышал вдали странный стук. Он быстро поднял указательный палец, сигнализируя остальным членам группы о замеченной возможной опасности, и вновь прислушался.
Звук напоминал дятла за работой, только вот не видели они в местных лесах ни одной птицы. А еще он навевал смутные ассоциации с тем стуком, с которым гвозди из пневматического молотка входят в массив сосны.
– Пулемет! – возбужденно проговорил Баранов. – В Калмии пулемет работает. Это что такое случилось?
– Напали на наших, что еще случилось, – проворчал Ершов. – Черт, знать бы только, люди или вот эти вот, «речные».
– На месте узнаем, – неожиданно резко ответил лейтенант. – Бегом марш.
И они рванули со всех ног. Азат не служил в армии, и в молодости ему не пришлось узнать, что такое бег в общевойсковом защитном комплекте в «резиновые» дни. Но, похоже, сейчас судьба-злодейка решила над ним жестоко поглумиться.
Уже через минуту башкир почувствовал, что задыхается. Еще после четырех десятков шагов Азату показалось, что легкие вот-вот разорвутся от недостатка кислорода. В глазах потемнело, поле зрения перекрыли пульсирующие черные пятна. Видимость и так была ниже средней из-за чертового тумана, а сейчас все только усугубилось. Окончательно добивали запотевшие стекла противогаза, хотя перед выходом из перехода он наклеил на них специальные пленки.
Стук сердца в ушах заглушал не только звуки стрельбы, но и топот товарищей по отряду. В глотке пересохло, жутко захотелось воды, но даже если конструкция ГП-5 и предполагала бы возможность подсоединения питьевой трубки, напиться на бегу все равно не получилось бы. Азат поклялся себе, что теперь, когда они покинули переход, он снова займется своей физической формой и начнет работать над выносливостью. Если, конечно, прямо сейчас не свалится на землю и не умрет от острого инфаркта миокарда.