Сита
Шарики из грязи. Индия, 1925 год
Сита подобрала один из шариков размером с кулак. Она лепила эти шарики последние полчаса, тщательно смешивая рыхлую землю с застоявшейся, полной дохлых мух и водорослей водой из пруда, и оставляла их сушиться на солнце.
Девочка прицелилась в Гири, сына поварихи Сави, который, тихо храпя, вытянулся на одной из нижних ветвей манго, свисавшей над прудом.
Гири был единственным другом Ситы, не считая ее брата, Кишана, который отправился по какому-то важному делу – девочка догадалась об этом, увидев, с каким напыщенным видом он шел следом за отцом.
– Могу я пойти вместе с вами? – спросила она.
Оба посмотрели на нее так, словно она совершила что-то из ряда вон выходящее, – даже Кишан, который вроде бы должен был быть на ее стороне.
Губы отца сжались, как обычно случалось в тех редких случаях, когда он смотрел на Ситу, а не сквозь нее, так, словно само ее присутствие было для него разочарованием.
– Нет, – произнес он.
Это единственное слово поставило точку в их разговоре; оно напоминало гудок трогающегося паровоза.
Развернувшись, чтобы отец и Кишан не заметили ее огорчения, Сита сделала то, что ей было категорически запрещено, – помчалась к Гири. «Перестань якшаться с детьми слуг! Особенно с мальчишками!» – сердилась мать, делая ударение на слове «мальчишки».
– Ты обещал побегать со мной наперегонки, – обиженно сказала Сита.
Она знала, что в этом состязании у Гири не было ни единого шанса. Именно поэтому, по ее мнению, мальчишка не двигался со своей ветки.
– У меня нет настроения бегать. Я устал. Я таскал воду из колодца для ма. Принес шесть ведер, не расплескав ни капли.
Гири произнес это с гордостью. Он явно ожидал, что Сита его похвалит.
– Ты устал, притащив несколько ведер воды? – насмешливо переспросила она.
– А ты сколько ведер притащила? – спросил Гири, лениво потягиваясь на ветке манго.
– Десять подряд, и тоже не расплескала ни капли.
– Лгунья, – произнес он, закрывая глаза и улыбаясь. – Тебе не разрешают этого делать.
– Ты прав. Увы, мне ничего не разрешают, даже играть с тобой. Я хотела бы учиться, как Кишан, но этого мне тоже нельзя.
От обиды у Ситы защипало в горле.
Однако Гири ее не слышал; он уже успел уснуть, и из его приоткрытого рта вырывался свистящий храп. Ветер, приносивший терпкий запах фиников, чуть покачивал ветку, на которой спал мальчик, и его босые ноги слегка задевали застоявшуюся воду, вызывая на ней рябь.