– Это по слухам. А семья у него есть?
– Да. Жена, дети…
– Святая, должно быть, женщина.
– Ладно тебе ехидничать.
Я фыркнула.
Почему у меня не складывалась личная жизнь? Да терпения не хватало! Когда я обрела независимость, я стала называть дурака – дураком, осла – ослом, а вместо платка для вытирания соплей завела наждачку. Намного действеннее получилось.
Если какая-то женщина готова терпеть этого зуду с подзаводом – честь ей и хвала, я могу оценить, но сама на такое не способна.
– А брат Валер?
– Ты сама видишь, мы примерно ровесники.
– Но не друзья?
– У нас разные ситуации. Мой отец тоже хуртар… некоторые двери открыты для меня вне зависимости от желания в них пройти. Я лэрр, а он – тарр по рождению.
– Завидовал?
– Я над этим никогда не задумывался. Может, и завидовал, дело житейское. Мне он ничего не говорил, а я не спрашивал.
– Угу. Вместе не пили и баб не любили.
– Амура!
– А что – я хоть одно некрасивое слово сказала?
– А-му-ра.
– Ладно, молчу, молчу. Но тогда понятно, чего он так в Миру вцепился. Ты говорил, кто здесь будет?
– Да.
– Справки навести он мог? Или что-то слышать?
– Ну да.
– Вот и ответ. Если он тарр, да еще всю жизнь завидует, Мира та жена, которая ему нужна. Податливая, покорная, симпатичная, с приданым, ланна, плюс еще благодарна…
– Вполне возможно.
– Тогда тем более жаль девчонку.
– Пусть выбирает и решает сама.
Я махнула хвостом.
Много она сможет выбрать-то? В таком душевном раздрае и с обезьяной уляжешься, лишь бы та красиво говорила.
Ладно. Просто так я лезть не буду, но если что – вмешаюсь. Спать можно хоть с братом Валером, хоть с кем, но мужа-то надо мозгами выбирать! А не нервным срывом!
И мы пошли проводить следственный эксперимент.
* * *
Как это выглядело?
Да просто. Я приняла облик Делии, в полный рост и размер, и попробовала упасть с лестницы. Естественно, соблюдая все требования аэродинамики.
Больно мне не было. Даже ушибы не грозили, дом не может повредить домовому. Я могу хоть неделю головой об стену биться, хуже будет только стене.
Так что я планировала вниз.
Сначала как ныряла, вперед головой.
Потом – спиной. Боком. И даже вперед ногами. Было страшновато, но совершенно не больно.
Керт помечал мелом те места на лестнице, которых я касалась в процессе полета, и мрачнел. А потом подвел итоги:
– Ну что. Ее сбросили.
– А по голове ей вообще отдельно досталось. Причем тот, кто ее ударил, оказал ей услугу, – кивнула я, глядя на меловые отметки. Вот как ни крути… кровь должна была остаться, а ее там не было. И наоборот, кровь была там, где ее не должно было быть.