– Того самого?
– Да. Поэтому я здесь.
– Малейшее пятно на репутации…
– И свадьба не состоится. Наши положения в обществе не равны, состояния тоже, просто любовь не знает преград. Но скандал… я не могу так рисковать. За свою юношескую глупость я заплатила сполна, но моя дочь пострадать не должна!
И так это было увесисто сказано…
– Ларра, я обещаю.
– Тогда – слушайте.
Колетт меланхолично смотрела в камин, который давненько не разжигали, и говорила. А мы с Кертом внимали.
* * *
Семнадцать лет.
Какой это возраст?
Возраст любви! Счастья, смеха, сумасбродств, возраст, когда кровь кипит и играет, а ты можешь все! Просто все, что пожелаешь. Для тебя нет слова «невозможно», для тебя есть только слово «хочу». А хочется – любви.
В семнадцать лет девчонки такие дуры…
Колетт словно сожалела о той глупости. Или нет?
Я смотрела внимательно.
Керт может повестись на опущенные глазки и милые улыбки. А я сама женщина, и мне эти уловки – параллельно. Хоть ты тут обстройся глазок!
Луриль и Маргета дружили и были близки. Стоит ли удивляться, что и Колетт бывала у тетушки? И конечно, общалась с дядюшкой.
У них обнаружились общие интересы, они любили поэзию, увлекались бархейнским языком и рунами, а еще обожали играть в эн-ретар и ездить по утрам верхом. Конечно, они проводили вместе достаточно много времени.
А еще Маргета не отличалась крепким здоровьем. После долгих мучений она родила лэрру сына, достаточно болезненного и хрупкого мальчика, и отдавала ему все свои силы, все время.
Разница у Колетт и ее двоюродного брата была больше десяти лет.
Так и сложилось.
Маргета с сыном, лэрр с Колетт. И как-то так получилось…
Рассветы обладают колдовской силой. И иначе не скажешь. Поедешь так вот посмотреть на встающее солнце, а окажешься…
Да, так тоже бывает.
Колетт была не против, ей все понравилось, и они весело проводили время с лэрром Эрардом. Все лето. О предохранении заботился сам лэрр, и о любовнице тоже.
Колетт расцвела, она была довольна и счастлива, лэрра тоже все устраивало. А вот Маргету… кто ей выдал влюбленных – неизвестно, но скандал получился знатный. Колетт отвесили не один десяток пощечин и выгнали из дома, лэрру тоже досталось, и Эрард не протестовал.
Попался он in flagrante delicto, то есть буквально – со спущенными штанами и на любовнице. Потеряли осторожность, устроились в библиотеке – ну и результат.
Дома еще мать добавила. Но когда это оплеухами удавалось что-то исправить?
Колетт и сейчас не ангел, а уж тогда… она закусила губу и твердо решила, что своего добьется и лэрра не бросит. Ну и… началось.