Видя, что первый указ не достиг цели, Лоу издал новый, ещё более строгий, в котором воспрещались все собрания, имевшие целью сделки на процентные бумаги, где бы они ни происходили, под угрозой заключения в тюрьму и штрафа в 3000 ливров. Но и этот указ нарушался так же дерзко, как первый. Миссисиписты оказывали решительное сопротивление всякому, кто мешал им. Джону Лоу пришлось, в конце концов, уступить, хотя и с великой досадой. Законным местом для собраний была назначена Вандомская площадь.
Это новое место для сделок во всём походило на улицу Кенкампуа. Миссисиписты значительно выиграли в удобствах и роскоши при этой перемене тесной, запруженной народом, улицы на просторную открытую площадь. По всей поверхности великолепной Вандомской площади рядами тянулись палатки, что производило новое и красивое впечатление и услаждало взоры любящих удовольствия парижан, которые толпами стекались туда, как на ярмарку. Около половины палаток были заняты банкирами и маклерами с улицы Кенкампуа. Другая половина, помещения которой стоили не дешевле, чем в самых больших и красивых домах, была отдана в наймы рестораторам, торговцам дорогими тканями, ювелирам и продавцам всевозможных украшений. Хотя полиция и следила за спокойствием сходок, на Вандомской площади часто происходили столкновения, так как здесь собиралась беспорядочная толпа из лиц обоего пола. Эти столкновения вызывали столько шуму, что Лоу и здесь прекратил собрания, перенеся их в другое место. Читатель, может быть, помнит, что среди обширных владений Джона был отель Суассон, который он купил за крупную сумму у принца Кариньяна. В саду, примыкавшем к этому дому, Лоу велел выстроить шестьсот деревянных домиков и сдавал их по высокой цене банкирам, маклерам, рестораторам, содержателям кофеен, трактиров, игорных домов и различным торговцам, которые продавали предметы необходимости и роскоши миссисипистам. Наш спутник Дюгошан так описывает эту любопытную местность:
«Сад отеля Суассон заключает в себе не более двух акров земли, но во всей Франции нельзя найти другого места, которое приносило бы столь высокую ренту. Здесь каждый домик сдавался по 500 ливров в месяц: ежегодный доход достиг бы суммы 3 600 000, если бы сад не испытал на себе падения Системы. Ряды домиков образовывали улицы, а посредине находился беспрестанно бивший фонтан. Деревья, которые оставались нетронутыми, придавали этому месту вид ярмарки в Сен-Лоране. Всевозможные товары находились в этом саду. Самое золото продавалось марками так же, как и бумажки, — по курсу. Там находились менялы, которые целый день выдавали известное количество звонкой монеты за банковые билеты, на забаву и соблазн простого народа. Драгоценные камни, которые за шесть месяцев до открытия сада стоили только 100 пистолей банковыми билетами, покупались теперь за 7 и 8 тысяч ливров теми же бумажками, так что владельцы их получали значительные барыши. Всевозможные пожитки и платья приносились в сад, как на рынок. Однако лица, не имевшие занятий, и злоумышленники, собиравшиеся по трактирам и кофейням, вносили беспорядок на новое место».