— Надеюсь, меня не лишат моих владений, монсеньор. Когда я приехал во Францию по особому приглашению Вашего Высочества, у меня было более двух миллионов ливров. Я ничего не был должен и пользовался большим кредитом. Покидая Францию, я ничего не возьму с собой: предлагаю уступить все мои владения Компании Индий. Когда она уплатит мои долги, прошу только, чтобы мне были возвращены те два миллиона, которые были у меня, когда я поступил на службу к Вашему Высочеству. Или пусть поместят эту сумму на имя моих детей. Мне кажется, что я не прошу слишком многого, и думаю, что мои враги не откажут мне в справедливости.
— Надеюсь, эта просьба будет исполнена, монсеньор, — вставил герцог Бурбон.
— Не могу обещать вам того, чего я, может быть, не буду в состоянии исполнить, — отвечал регент — Если я смогу помешать этому, то ваша собственность не будет отобрана в казну.
— Выслушайте меня, монсеньор! — воскликнул Лоу — Если бы я не был обременён главным управлением Компанией Индий, банком и финансами, если бы я не так усердно занимался государственными делами, я не очутился бы теперь в таком положении. Утверждаю, что если бы у меня не было средств расплатиться со своими долгами, Его Величество и Компания должны бы дать мне эти средства, а не лишать меня имущества, ведь я служил им с беспримерным бескорыстием. И так как в распоряжении Компании имеются мои капиталы и, кроме того, у меня есть другое имущество, значительно превышающее сумму моих обязательств, то справедливость требует, чтобы мне было позволено свести счёты с Компанией прежде, чем произойдёт изъятие в казну моей собственности.
— Я лично весьма уважаю вас, господин Лоу, и доказал свою дружбу к вам, — сказал регент. — Если бы я внял уговорам ваших врагов, то вы были бы теперь в Бастилии. Мне ясно намекнули, что ваша голова послужит залогом моего примирения с парламентом. Но нечего и говорить, что я с негодованием отверг такое предложение: указываю на него здесь только для того, чтобы показать, как я расположен к вам. Но я, может быть, не буду в состоянии помешать конфискации вашей собственности.
— Прошу ради моих детей, — взмолился Лоу. — Ведь я принёс их выгоды в жертву государству! Если произойдёт конфискация, они останутся без имущества и без крова. Я мог бы выдать свою дочь за членов первых домов в Италии, Германии, Англии, но давал отрицательный ответ на все предложения, как несогласные с моим долгом и привязанностью к государству, на службе которого я состоял. Ради блага моих детей, и прежде всего ради блага моей дочери, умоляю вас, монсеньор, не допустите, чтобы имущество было отнято у меня.