Ведьма боролась, и сила ее была присуща женщине вдвое моложе нее – что уж там, мужчине вдвое моложе нее: она пинала, кусала и била меня всюду, куда только могла достать. Но я был слишком тяжел. Я навалился на ведьму всем своим весом и заломил ей руки над головой – достаточно высоко, чтобы вывихнуть старухе плечи. Затем прижал к ее горлу нож.
Она застыла, когда я наклонился к ее уху, вжимая лезвие глубже.
– Да помилует Господь твою душу.
Она расхохоталась, и этот хохот, громкий и хриплый, сотряс все ее тело. Я нахмурился, отстранился – и замер. Женщина подо мной уже не была старухой. Я в ужасе смотрел, как ее дряхлое лицо становится фарфоровым и гладким. Хрупкие волосы загустели и черной копной заструились по плечам.
Она посмотрела на меня и распахнула губы, ближе приникая к моему лицу. Я не мог ни о чем думать, не мог двигаться и даже не знал, хочу ли, – но все же неким образом успел отстраниться прежде, чем ее губы коснулись моих.
Тогда-то я и почувствовал его.
Ее плотный округлый живот вдавился в мое тело.
Господи.
Мой разум опустел. Я отпрыгнул назад – подальше от нее, подальше от этого существа – и вскочил на ноги. Крики вдали стихли. Тела зашевелились на земле. Затем женщина медленно встала.
Теперь одетая в кроваво-красные одежды, она прижала руку к своему раздувшемуся чреву и улыбнулась.
Ее изумрудные глаза обратились к королевской семье, члены которой сидели на полу кареты, бледные и потрясенные. Они смотрели на нас.
– Мы вернем свои земли, ваши величества, – проговорила ведьма певуче. – Вновь и вновь мы предостерегали вас. Вы не прислушались к нашим словам. Теперь же, уже скоро, мы станцуем на вашем прахе, как плясали вы на пепле наших предков.
Затем она посмотрела мне в глаза. Фарфоровая кожа снова сморщилась, а волосы цвета воронова крыла вновь подернулись сединой. Из прекрасной беременной женщины ведьма снова обратилась в старуху. Она мне подмигнула, и на осунувшемся лице это выглядело жутко.
– Как-нибудь повторим, красавец.
Я лишился дара речи. Никогда прежде я не видел настолько темной магии – настолько беспощадного осквернения человеческого тела. Но ведьмы и не были людьми. Они были гадюками. Демонами во плоти. А я едва не…
Беззубая улыбка ведьмы стала шире, как если бы она прочла мои мысли. Прежде чем я успел шевельнуться – обнажить клинок и отправить ее в ад, где ей было самое место, – ведьма развернулась и исчезла в облаке дыма.
Но перед этим успела послать мне воздушный поцелуй.
Плотный зеленый ковер в кабинете Архиепископа приглушал мои шаги. Окна в этой комнате отсутствовали, а стены были украшены резным деревом. Огонь камина отбрасывал мерцающий свет на бумаги, разложенные на столе. Сам Архиепископ сидел за ним и жестом пригласил меня сесть на деревянный стул напротив.