Зато праздничный ужин был куда веселее, чем официальная часть, или я просто выпила столько шампанского, что мне уже было всё равно. Я наконец-то встретила лучшего друга Генриха, хауптштурмфюрера Макса Штерна, который один за другим произносил тосты в нашу честь. Генрих пояснил, что они вместе работали в СД, и пусть Генрих и занимал более высокую должность и Макс был технически его подчинённым, они всё равно были очень близки. Я невольно задумалась, а как мало я на самом деле знала о своём новом муже, если даже его лучшего друга я встретила только на нашей свадьбе.
Но вот кто завоевал мою симпатию с первого же нашего рукопожатия, была Урсула, жена Макса. Если бы я не знала, что они женаты, я бы с лёгкостью приняла их за брата с сестрой, настолько они были похожи: оба высокие, светловолосые, болтливые и остроумные. Урсула, которая была всего на пять лет старше меня, с радостью меня проинформировала, что мы теперь будем соседями, и что мы будем видеться как только можно часто, потому что «я бы всё равно возненавидела других офицерских жен, живущих на одной с нами улице, потому что они старые, ворчливые и ничего не смыслят в моде». К концу вечера я решила, что эта девушка наверняка станет моей новой лучшей подругой.
Мы много пили и ещё больше танцевали, и я чувствовала себя счастливейшей девушкой в мире. Теперь я официально звалась фрау Генрих Фридманн, и была женой офицера СД. Если бы всего пару месяцев назад мне кто-то сказал, что я выйду замуж за одного из одетых сплошь в чёрное людей, поклявшихся на мече командира уничтожить всю мою расу, я бы рассмеялась им в лицо. И тем не менее это произошло.
На пути домой, после того, как мы распрощались с нашими гостями, я полулежала на заднем сиденье в машине Генриха, закинув разутые ноги ему на колени.
— Да вы напились, фрау Фридманн.
— Не больше, чем вы, герр Фридманн.
— О чем задумалась?
— О том, что я тебя совсем не знаю. Ты вот всё обо мне знаешь, а я о тебе — почти ничего.
— Если бы ты всё обо мне знала, это значило бы, что я чертовски плохой сотрудник разведки. — Он ухмыльнулся в ответ.
Да, это был мой муж, Генрих, с которым я почти не расставалась все эти два месяца и успела полюбить, а теперь вот боялась, потому что я вдруг почувствовала себя таким несмышлёным ребёнком рядом с ним, большим и взрослым, в строгой чёрной форме и начищенных сапогах, и чёрт его знает, чем он там в своей разведке занимается. Но тут он снова повернул ко мне голову от окна, каким-то уже хозяйским жестом сжал мою лодыжку и подмигнул мне, ухмыляясь. Я совершенно растаяла, заулыбалась в ответ и заерзала на сиденье, как кошка, которая хочет чтобы её погладили, но виду подать боится, чтобы не дай бог не поняли, что ей такие собственнические поглаживания очень даже нравятся.