— Вот черт. — Я проследовала за его взглядом и увидела очень высокого и крепко сложенного мужчину, выходящего из машины, в которую мы чуть не врезались. — Ганс, вот теперь у тебя действительно большие неприятности. Ты хоть знаешь, в чью машину ты чуть не влетел? Группенфюрера Кальтенбруннера, лидера австрийских СС.
Мужчина тем временем вынул портсигар, неспешно зажег сигарету и так же не спеша направился к нашей машине. Ганс немедленно выскочил на улицу, салютовал незнакомцу по-военному, пусть на том и был обычный двубортный костюм. Генрих постарался на скорую руку привести форму в порядок и тоже поспешил выйти из машины.
— Герр группенфюрер! — Генрих салютовал ему, следуя примеру Ганса, на что тот только кивнул. — Штандартенфюрер Фридманн, мы встречались на партийном собрании несколько месяцев назад.
— Да, да, я припоминаю. — Группенфюрер выпустил облачко дыма и протянул руку Генриху. Теперь, когда они стояли друг напротив друга, я не могла не заметить, что даже рядом с моим мужем, который был отнюдь не маленького роста и явно не слабого телосложения, тот другой казался просто великаном. — Штандартенфюрер, вы что, не можете найти себе водителя, который может хоть немного водить?
— Позвольте мне принести мои извинения за этого болвана, герр группенфюрер. Он, по правде говоря, очень хороший водитель… когда следит за дорогой.
Генрих ещё раз нехорошо глянул на Ганса, и бедный парень опустил голову ещё ниже, как побитый пёс. Я придвинулась ближе к окну, чтобы получше видеть, что происходит.
— А с кителем у вас что случилось, штандартенфюрер?
— Ничего, герр группенфюрер. То есть… у меня сегодня свадьба и… это моей жены рук дело.
— Свадьба? Поздравляю! — Группенфюрер улыбнулся и снова пожал Генриху руку. — Так где же сама фрау Фридманн?
Генрих не сдержал улыбки, подошёл к моей двери, открыл её и подал мне руку. Я быстро расправила платье и вышла из машины, наконец встретив незнакомца лицом к лицу. Он совсем не был похож на идеального, «постерного» арийца, какими их предпочитало изображать министерство пропаганды, со светлыми волосами и голубыми глазами. Он же, напротив, был почти смуглым, кареглазым и темноволосым, с едва заметной щетиной и несколькими глубокими шрамами, пересекавшими левую сторону его лица. Всё это в совокупности представляло собой почти что устрашающую картину, только вот мне он почему-то показался каким-то по-дикому красивым, как горный волк с изодранной мордой. Такие бывают добрые, только когда сытые, но вот пересекутся ваши пути с хищником на охоте — в миг горло перегрызет и глазом не моргнёт.