Я поняла, что, если не выйду сейчас вон, потеряю себя навсегда.
И Кэрол Девенпорт, просто Кэрол, резко встала.
— Что же, тогда я, пожалуй, пойду одна. Желаю всем удачного дня.
Миссис Адамсон стиснула тонкую ручку чашечки из сервиза. Челюсть Джоэла отвисла. Папа был не в силах вымолвить слова, мама в ужасе закрыла глаза. Как же, Кэрол, будущая половинка Джоэла, его тыл, надежда и опора, призванная… как там… всю жизнь организовать досуг, служить верой и правдой и быть рядом и в горе, и в болезни…
Вприпрыжку, с удовольствием стуча ногами по дорогому паркету, я подбежала к двери, подхватила кеды и прямо в носках, как была, выбежала на улицу раньше, чем кто-то из присутствующих сумел оправиться и сказать хоть что-то.
Я вышла. Как вы думаете, кто меня встретил прямо у порога?
Свобода!
Первая в моей жизни, неуверенная еще в себе, наивная, маленькая, но имеющая силу настоящего цунами живая свобода. Свежая, непонятная, чудовищно могущественная. Я могла все, и я все хотела.
И еще Клайд Хедэйк. Да. Правда, он не у порога, а на углу где-то третьей из пройденных мной улиц. Я шла, не чувствуя усталости, прямо в носках по лужам, зажав кеды в левой руке. Заставить себя надеть их я так и не смогла, снимать носки почему-то не стала, и теперь была похожа на сбежавшего прямо в пижаме из сумасшедшего дома больного, рванувшего оттуда во время тихого часа. Так оно, по сути, и было.
Так вот, Клайд. Этот-то что тут забыл, в моем личном дожде?
Я натолкнулась на него, точнее, влетела на полном ходу в его мокрую грудь, пахнущую лесом и кожаной курткой. Слегка заблудившись в надписях на темно-синей футболке, я подняла взгляд выше и увидела косички и улыбку, и все остальное тоже. Я торопливо отшагнула на безопасное расстояние.
— Здрасте.
— Кэрол? — учитель был, кажется, приятно удивлен. Скорее моим видом, чем появлением. — А ты чего такая… Сумасбродная?
Вот верно, то слово подобрал. А почему по имени?
Вот и узнаем.
— А почему по имени? — кретин, блин, надо ж было как-то завуалировано спросить.
— А почему нет? — Клайд даже не смутился. — Я ведь разрешаю ученикам называть меня по имени, так почему мне вас нельзя?
Есть такое, только я к этому так и не могу привыкнуть. Я опустила глаза, ковыряя большим пальцем ноги выбоину в тротуаре и прикидывая, можно ли за нее зацепиться роликами и насколько плачевно. Пауза затягивалась.
— Ты пиццу любишь?
Я ослышалась?
Мне захотелось завопить, расцеловать колючие щеки учителя, залезть на него с ногами, как абориген на пальму, и ликовать. Вместо этого я безразлично-презрительно подняла бровь и посмотрела на него в упор. Этот жест должен был сказать ему все, что я думаю о такого рода подозрительных предложениях, а также намекнуть о наших чисто деловых отношениях и устыдить развратного учителя, но из-за прилипшей ко лбу мокрой челки желаемого эффкекта не вышло.