За рулем был Мэтт. Рядом на пассажирском сиденье — Клайд, Кларк и Дейв угнездились сзади. Вчетвером мы расположились там вполне удобно.
— Да, в баре «Рейнбоу»! В девять тридцать, мать твою! — вопил Клайд очередному знакомому в трубку.
Мы летели по стремительно темнеющим улицам, то и дело грозя куда-нибудь врезаться. Все смеялись, шутили, кричали, подпевали оглушительно орущей песне. Это было настоящее сумасбродство, шумное и молодое, затопившее всех нас.
Бар оказался большим хорошо отапливаемым подвалом с выкрашенными в черный цвет стенами и дикой светомузыкой. Собиралось все больше и больше народу, всем желающим наливали мартини и виски, я тоже выпила для храбрости. Клайда поздравляли, обнимали, пожимали ему руки, хвалили меня. Было очень приятно, что всем здесь было известно: я — его девушка.
Ребята отыграли шесть или семь песен. Я стояла в стороне, хотя меня и тянуло в толпу. Я смотрела на Хэдейка, на то, как он тряс головой с еще более длинными, чем в нашу первую встречу, темными вьющимися волосами, как он кричит что-то со сцены свихнувшейся пьяной толпе, как расстегивает мокрую от пота черную рубашку, которая так ему к лицу. Такой правильный, и только мой.
Наконец они устали, и настала наша очередь. У меня затряслись руки. Леви скользнула куда-то к диджею, шепнула пару слов. Парень кивнул, взял в руки микрофон.
— А теперь, дамы и господа — одна из многочисленных кульминаций сегодняшнего вечера! Поприветствуем прекрасную девушку Клайда и ее подругу!
Клайд бросил на меня заинтересованный взгляд. Я покраснела, но тут из толпы вынырнула холодная ладошка Леви и решительно потащила меня на сцену.
Я встала к микрофону, надеясь, что не сильно видно, как ноги дрожат. Леви хорошо, она с гитарой, для нее стул есть. Ну, да ладно.
Как она и советовала, я не стала смотреть в толпу, не стала смотреть на Клайда. Взгляд выше макушек, пустая голова, чистые мысли. Свет стал темно-синим, приглушенным, послышались первые ноты мелодии. Леви играла безупречно, ориентироваться было легко.
На нужном моменте я вступила, стараясь петь как надо, изнутри, не связками. Не горлом, а животом. В зале было тихо, в ушах шумел собственный пульс. Я надеялась, что все же попадаю в ноты.
No matter what you do, I’m here for you.
Каждой клеточкой тела я чувствовала, что все присутствующие затихли и смотрят на меня, что их сознания сейчас объединят лишь одно — мой голос. Припев, второй куплет, еще раз припев. Когда начался бридж, я все-таки бросила взгляд в толпу, сразу отыскав там нужное лицо. Клайд улыбался. Улыбался мне. Я — самый счастливый человек на свете.