Спустя двадцать дней первым взобрался ввысь Зигмунд фон Мюке. Горожане на площади затаили дыхание. Зигмунд поднял руки, но смог уловить ими лишь пустоту.
— Хм…
Бюргеры забеспокоились, расслышав хмыканье. Наверх к ученому залез кузнец Бремзе и снова бросил булыжник так высоко, как только он мог. Когда камень упал, Зигмунд произвел расчет:
— Шестьдесят метров. Нужно достроить еще шестьдесят метров…
После такого провала некоторые заключили, что Потолок недостижим и даже, вероятно, отдаляется с течением времени. Другие стали говорить, что иные дома и люди в них могут существовать, однако вряд ли прогресс когда-либо сделает контакт с ними возможным. Были и третьи, кто посчитал, что Владелец живет не этажом выше, а в каждом из нас.
Разочарованное в вопросах, касавшихся неземного, научное сообщество обратилось к тому, что было рядом и существовало наверняка, — к человеку. Людская особь состоит из тканей и органов, говорит, некоим образом себя ведет, от кого-то и откуда-нибудь происходит, думает и воображает: то есть работает головой, свершает поступки, творит культуру, составляет вместе с остальными общество — это все возможно изучать, и, чем подробней будут даны объяснения простого явления и мудреней подобраны в них слова, тем сразу покажется сложней само простое явление и заслуженней труд исследователя.
Быстро нашлась первейшая загадка в строении человека: зачем человеку нужны два глаза на голове? Забурлило обсуждение. Привычное мнение об уходящей вместе со слезами печали было признано нелепым и попросту поэтическим. На смену пришла теория, проистекающая из прежних слез, о том, что выделяемые организмом через глаза жидкости есть охлаждающий механизм теплообмена тела. Но и она не задержалась в пантеоне верных догадок надолго, ибо несгибаемой воли академик фон Мюке сумел доказать: глаза являются неотъемлемой частью слухового аппарата, отражающей звук напрямую в ушные раковины.
— На порядок интересней вопрос о смысле бровей, — заверял фон Мюке ученых коллег, — стоило бы отдать все помыслы его умственному постижению, если бы не серия труднообъяснимых явлений в Городе…
Многие жители повторяли один и тот же рассказ: вдруг некто сзади хватал их под локти, уводил на другую сторону улицы, на крики с вопросами и возражениями отвечая только леденящим кровь сопением, и исчезал. Некоторые вспоминали, как иногда просыпались от чувства чужого присутствия в доме и слышали в гостиной шорохи, хотя все вещи там оставались на прежних местах. По Городу расползся страх перед бесчинствами полтергейста. Только Альберих Боркенкефер не унимался, доказывая, что это сбежавший пес-поводырь одичал и алчет крови.