— Да, мне это вполне по силам, — подтвердила она, — хотя конечно времени тогда уйдёт на обратный путь ощутимо больше. Впрочем, я не на столько уж тороплюсь домой.
— Так зачем тогда ты рисковала своей прелестной головой? — попытался, как можно суше переспросить я.
— Не хочу твоей смерти, что бы ты обо мне не говорил. Потому вот взяла и осталась, — с вызовом заявила дриада.
— Продолжаешь считать себя предо мной в долгу? — вздохнув, понимающе посетовал я. — Но это извини глупо. Ведь ещё в стенах подземной тюрьмы угрюмцев, я освободил тебя от каких либо обязательств по отношению ко мне.
— Дэниэл! Да разве в этом всё дело? — посмотрев на меня жалобно и вместе с тем сердито, воскликнула она, первый раз назвав по имени.
— А в чём? — решительно покидая примятое, травяное ложе, живо заинтересовался я.
— Ты дурак, — вместо ответа, безнадёжным тоном сообщила мне Талиналь и тут же внесла уточнение, — с большими ослиными ушами.
— Ждал объяснение, а услышал оскорбление, — разобиделся я. — Это кто ж тебя так, девица, учил со старшими то разговаривать?
— Тоже мне, нашёлся старший, — резко сменив настроение, обозлено обронила дриада и демонстративно развернувшись, направилась в сторону речушки, протекавшей ярдах в пятидесяти на восток, по дну довольно неглубокого оврага.
А я стоял и смотрел ей вослед, пытаясь свыкнуться с внезапным осознанием того, что Талиналь значит для меня намного больше, чем должна значить дева-воин из враждебного народа. Почему же мысли об этом явились именно в данный момент? Ну не ведаю. Пришли и пришли. По истечении нескольких мучительных минут, я оставил в покое бесперспективные старания смириться с обстоятельством, по своей сути диким для коренного жителя Вольных Княжеств. Да и пора было заняться уже иным делом — побудкой спутников, всё ещё сладко спящих неподалёку. Сиё намерение незамедлительно претворилось в жизнь посредством поданной мной короткой команды, привычной каждому кто бывал в походах:
— Подъём!!!
Хельга с Рэймфором оказались на ногах предсказуемо быстро. А вот принц не пожелал последовать их похвальному примеру. Он лишь приподнял всклокоченную голову, и исподлобья глядя на меня, хриплым голосом спросил:
— У тебя совесть есть, князь?
— Уверен, что да, — усмехнувшись, подтвердил я, правда, не слишком твёрдым тоном.
— Тогда чего так дико орать? — возмутился принц, с силой ударяя по земле кулаком. — Ведь если ты помнишь, я голоден уже довольно длительное время. Дай же мне хотя бы нормально отдохнуть! Князь!
— Да потому то я тебя и бужу, пресветлый принц, что есть все основания надеяться на чрезвычайно сытный завтрак, ожидающий всех нас очень даже скоро, — самым бессовестным образом солгал я.