— Э-э, понимаете, моя жена Эшли, — начал я, чувствуя себя дураком и мучительно подыскивая слова оправдания. — Она чужой мне человек. Я нужен ей лишь для того, чтобы вести привычную жизнь богатой, привередливой сумасбродки. Я… Не люблю ее.
— Зачем же вы тогда женились на ней? — затаив дыхание, спросила эльфийка. — Соблазнились красотой?
— Что поделаешь, молодость глупа, — с искренним раскаянием заявил я.
— Да, верно, практически все мы в юности совершаем ошибки, но не все на них учимся, — заметила эльфийка, глядя куда-то в сторону.
— Такова жизнь и ничего тут не поделаешь, — с сожалением вздохнул я.
— Увы…
— Лауринэль… Жаль, что никогда больше, наверное, не увидимся. Мне будет тебя недоставать. Сильно…
— Глупости, столичная жизнь быстро возьмет свое. И… Разве мы уже перешли на ты?
— Какая теперь разница? — опустил голову я. — Пустая условность ничего не значит в сравнении с предстоящей разлукой.
Она подошла почти вплотную и долго всматривалась в мои глаза. Я стоял не шелохнувшись. Отвела она взгляд, лишь убедившись в чем-то очень важном для себя.
— Ладно, время позднее, а леди надо отдыхать. Спокойной ночи! — я пошел к двери, проклиная в душе свой идиотский поступок.
— Харальд…
Я остановился как вкопанный. Ее руки осторожно коснулись моих плеч, а когда я повернулся, обвили шею. Я попытался сказать что-то нежное, но она закрыла мой рот сладостным поцелуем и, взяв затем за руку, повела к ложу. Это была волшебная ночь. Ночь щедро пропитанная страстью, лаской, любовью и тщательно скрываемой обоими горечью. А утром она внезапно объявила, что в полдень уезжает.
— С чего так торопиться? — опешил я, сраженный ее словами. — Побудь со мной еще хоть несколько дней.
— Нет, Харальд, — она отрицательно покачала головой, — с каждым прошедшим днем мне будет все трудней и трудней покинуть тебя. Ты ведь не хочешь, чтобы боль разлуки убила меня? Да и мастер Флоин заждался давным-давно. Не хочу его больше задерживать. Мается он здесь без дела, домой рвется. Ехать нам надо…
— Лауринэль, солнце мое, — я прижал ее к себе, разумом, но не сердцем понимая справедливость сказанного.
— Лаурэле, милый, — проворковала она мне на ухо и со вздохом отстранилась.
— Что? — не сразу сообразил я. — О чем ты?
— Так я позволяю называть себя самым близким. В переводе с эльферона это означает Ручеек, — немного застенчиво пояснила она.
— Лаурэле, — я хотел ее вновь обнять, но она решительно отступила на один шаг.
— Харальд, мне надо собираться и поспать хоть пару часов. Дорога-то предстоит дальняя.
— Дальняя, — эхом откликнулся я, покидая комнату Фиалок.