В полдень я зашел за Лаурэле. Она уже ожидала меня. Возле ее ног приютился вещевой кожаный мешок и небольшая замшевая котомка, искусно вышитая бисером.
— Возьми на память, — я неловко протянул ей ларец полный жемчуга, доставшегося мне в числе прочего после завершения Аравийской Компании.
— Ой! — открыв крышку, она стала в восторге перебирать изящными пальцами необычайно крупные жемчужины. — Какая прелесть! Спасибо, Харальд. А мне признаться подарить тебе нечего. Но если хочешь, в начале осени я завезу в башню одну из своих картин. Дело в том, что Даин Ястреб во время недавней вылазки обнаружил не очень далеко отсюда золотоносную речку. Будет организована экспедиция, к которой я могу запросто примкнуть. Ты только объясни Магическим Стражам, что я девочка хорошая и меня трогать нельзя. Или ты все же опасаешься, как бы я чего не украла? — лукаво прищурившись, поинтересовалась она, не сводя с меня чудесных глаз.
— Я настрою защиту плато на тебя, как на Хозяйку, — горячо заверил я ее. — И ты всегда, в любой момент сможешь беспрепятственно посещать башню.
— А что мне здесь делать одной? — как ножом отрезала она, даже слегка потемнев лицом. — Ведь ты, если я не ошибаюсь, собираешься здесь появится ближе к старости, лет эдак через двадцать. Не так ли, милый Харальд?
Я довольно неубедительно стал объяснять ей, что я на службе и сам собой не распоряжаюсь, что Стэн мой лучший друг и без меня ему никак.
Она молча, терпеливо слушала пока я, наконец, не заткнулся.
— Не стоит оправдываться, Харальд, тебе это не идет. Да оно и не к чему. Ведь ты же мне ничего не обещал, — с появившейся жалостью в голосе, попыталась успокоить мою совесть Лауринэль. — И не расстраивайся так. На все воля Создателя, как ему будет угодно, так и будет.
— Я верю в реальную Магию, а не в Создателя, Сеятеля Жизни, Судью, Одина, либо прочих эфемерных небожителей, существование коих ничем совершенно не подкреплено, — не сдержавшись, неодобрительно заметил я.
— Не надо быть столь категоричным и самоуверенным, — заметила она с легкой укоризной, — ибо не верующий в Единого Бога и не чтящий его Заповеди, запросто может сбиться со Светлого Пути Добра во тьму Порока и Зла.
— Мой Бог, моя религия, которую я исповедую — Боевая Магия, — устало повторил я. — И в конце концов, наверное, мне самому решать во что верить, а во что нет.
— Да, конечно, — не стала спорить она, — это твое неотъемлемое право. Извини.
— Послушай, так ты вдобавок к своим прочим талантам оказывается еще и художница? — запоздало спохватился я. — Мне действительно будет очень интересно увидеть картину твоей работы. Но без лести заранее скажу, что она, вне всякого сомнения, великолепна.