— А чего ж сразу не сказала, что уволили?
— Я боялась, вы будете ругаться…
— Глупости.
Я притянул её к себе, посадил на колени.
Собачонок внимательно следил за нами.
— Почему ты никогда не ешь со мною вместе?
— Я не хочу есть.
— А я хочу, чтобы мы с тобою сидели за столом вместе, как муж и жена. — Я сунул ей в рот бутерброд с маслом: — На, ешь.
Валентина по-змеиному выгнулась у меня в руках, отстраняясь от бутерброда.
— Я не хочу, отстаньте.
— Ладно, если стесняешься, ешь отдельно от меня. Бери в холодильнике всё, что захочешь, и ешь. Ты ведь так и сделаешь?
Валентина кивнула.
— Как же ты теперь дальше жить будешь?
— Не знаю. Буду искать работу — я ведь умею шить.
— А твоя мать работает где-нибудь?
— Работает. Подметает на базаре. Приносит оттуда иногда то картошку, то капусту…
— Ворует, что ли?
— Нет, что вы! Иногда и покупает, иногда ей дают за работу, а иногда и… Там можно подобрать… Бывает, что яблоко попадается или даже апельсин. Но, если случается подобрать слишком много, то отбирают.
— Кто?
— Всегда найдётся кто! Там, на базаре, много таких, которые только и делают, что отбирают…
— Однажды в мединституте, — сказал я, — со мною случился такой эпизод: я нашёл под столом в пустой аудитории чуть надкусанную большую спелую и сочную грушу. Оглянулся по сторонам, поднял её и спрятал, а потом тщательно помыл, почистил ножичком и съел. Мне тогда так хотелось есть! А тот год как раз был очень тяжёлым…
Валентина молчала.
— Живи у меня. Оставайся насовсем. Что мне — не хватит, чем тебя прокормить? Какие-никакие побочные заработки есть, значит, с голоду не помрём. Оставайся, а то ведь безработная девушка в общежитии неизбежно становится проституткой.
Валентина молчала, вероятно думая так: «А чем я отличаюсь от проститутки, работая у тебя?» Ну и пусть думает, как хочет. Я смотрел на её профиль: длинные ресницы, а самих глаз почти не видно — так она их сильно опустила. И что там в них, в этих глазах — тайна.
— Останешься у меня насовсем?
Валентина кивнула.
— С сегодняшнего дня?
Валентина опять кивнула.
— Ну и хорошо. А то я тут наедине со своим компьютером совсем одурел. Такие всё дурацкие мысли приходят в голову. Тяжко совсем одному — ни детей, ни жены…
Глаза у Валентины вдруг вспыхнули:
— Но ведь у вас есть ваша Зинаида, разве не так?
Ого! Это что-то незнакомое! Раньше никогда такого не было. Стараясь изображать спокойствие и твёрдость, я проговорил:
— Запомни: Зинаида для меня — просто соседка. И ничего больше. И сплю я не с нею, а с тобою. Мне хорошо с тобою, а не с нею…
— Как же! Так я вам и поверила! Вы не спите с Зинаидой только потому, что она вам не по карману! Она только с богатым может спать — она мне сама говорила! Я, говорит, дорого стою!