— А я об этом речи и не веду — плохо ли, хорошо ли. Ушёл потому что считаю для себя так: русский человек должен быть православным и никаким больше. Независимо от того — плохо ему от этого или хорошо… А осуждать или советовать — не имею я теперь такого права! Мне бы сейчас молчать и молчать… А я это и стараюсь делать обычно: в основном молчу. Думаю что-нибудь своё и работу исполняю прилежно, монастырю помогаю — вот за скотиной смотрю, — Платон Петрович показал через раскрытую дверь домика на горный склон, на котором паслись овцы. — Огород содержу, сад выращиваю, пчёл развожу… Пока силы есть — работаю, а силы иссякнут — тогда и отойду туда, куда положено.
2
А потом пошли рассказы о житье-бытье: Зинаида всё без утайки рассказывала про себя, а старик слушал, никак не оценивал услышанного и между делом тоже что-нибудь рассказывал, но в основном не про себя, а про Абхазию, про монастырь, про здешнюю природу…
Но — как ни подступала Зинаида с расспросами к своему бывшему наставнику насчёт смысла жизни или «правильной» религиозной принадлежности, а так ничего определённого и не услышала от него.
— Все мои советы ты знаешь наперёд: поступай хорошо, и не поступай плохо, а главное — не прелюбодействуй!
— Но это-то я давно знаю, — Зинаида чуть не заплакала от обиды. — Вы что-нибудь для меня, для меня одной скажите! Ведь я же специально ради этого приехала сюда!
— Ну не плачь, не плачь!.. Это у меня от моей гордыни, от заносчивости тайной… Видишь, как от меня ждать помощи — я и сам несовершенен… Вот и обидел тебя. Прости меня, Зиночка…
— Прощаю! Конечно, прощаю! Да я на вас и не обижаюсь нисколько!
— Вот и спасибо тебе за это. А совет один я тебе всё-таки дам, хоть мне и кажется, господи, прости мою душу грешную! — Платон Петрович перекрестился, — хоть мне и кажется, что не имею я такого права — поучать других… Люби людей — вот тебе мой совет!
Зинаида тут же насторожилась.
— А если люди попадаются плохие — их тоже любить?
— Люби людей — по возможности. Если видишь, что никак нельзя любить, то уж и не люби. Но — старайся ты их любить, стремись к этому! И не используй людей, словно бы какое-то орудие в твоих руках… Стыдно так с людьми поступать, будто это шахматные фигуры на чёрных и белых клетках! А ты всегда этим недугом страдала — использовала людей. Вот и этих двух, — старик кивнул в сторону машины и усмехнулся, — ты ведь и их тоже используешь!
— Но как бы я тогда добралась сюда, если граница закрыта? А они ведь оба — ну просто чокнутые какие-то… Увидели женщину и взбесились! Вот я и решила, что таких — не жалко… А то ведь им и невдомёк, что я — живая, что у меня есть своя жизнь, своя судьба, свои проблемы. А им бы только одно — бабу в постель!