Андрей поступил точно так же. У него тоже были родственники в сельской местности, к которым он вдруг пожелал съездить в одиночку, а не с отцом и с матерью. Но его родителям согласиться отпустить сына было гораздо легче — во-первых, отпускать парня — не так страшно, парень это ведь не девочка; а во-вторых, родственники эти жили намного ближе — в Азовском районе, фактически — в пригороде Ростова.
2
Итак, наши молодые люди обманули своих родителей и отправились вдвоём в путешествие.
Сперва это был Дубовский район — засушливая восточная часть Ростовской области.
Зининой тётушке понравился неожиданный гость — такой видный из себя парень, вежливый, скромный, работящий. И совсем не заносчивый, как некоторые городские. Тётушка всё поняла и обещала ничего не рассказывать Зининым родителям. Молодые люди ночью спали в разных комнатах, а днём помогали тётушке по хозяйству. С каким-то необыкновенным рвением Андрей ухаживал за скотиной, носил воду, починял покривившийся забор, устанавливал телевизионную антенну. Со стороны могло показаться так, что вся его жизнь зависела от того, понравится ли он Зининой тётушке или нет.
К Зине лез — не без того. От чрезмерно обильных поцелуев и объятий возбуждался до такого неприличия, что Зина чувствовала: это мужчина, у которого всё на месте и всё в порядке. Давала отпор, помнила мамино наставление: до свадьбы — чтоб ни-ни!
Свою тётушку Зина любила едва ли не больше, чем родную мать. С тётей Машей для неё были связаны счастливейшие воспоминания детства. В жизни Зины конечно же были, кроме Дубовского района, и другие географические воспоминания — о пионерском лагере на Чёрном море, о Москве, где она один раз была, о поездках в Кисловодск, но так почему-то получилось, что все самые светлые картины её жизни явились ей именно здесь. И бесконечно добрая тётя Маша была частью этих светлых воспоминаний.
— Хороший у тебя жених, — шептала тётя Маша, сидя с племянницей на лавочке перед домом. — Дура будешь, если упустишь такого.
— А я — не упущу!
— Хоть ты поживёшь по-настоящему. А то ведь наше-то поколение жизни-то и не видело. Муж у меня помер от пьянства, а у твоей матери тоже не получилось с моим братом, а этот её нынешний, профессор — ох и не нравится он мне!..
— И мне — тоже, — отвечала Зина. — Он такой противный, такой зануда.
Своей собственной матери она бы никогда в этом не призналась. А тётушка продолжала рассуждать:
— И чего теперь людям не жить на белом свете? Картошка есть, хлеб есть — с голоду теперь уж точно не помрём. То ли дело раньше было, когда нас тут в селе душили налогами, когда люди пухли с голоду… То потом война пришла, то засуха после войны, то Хрущёв проклятый кукурузой душил… Я так думаю, Зиночка, что все беды теперь остались позади… Только бы китайцы войной на нас не пошли — ой, как я этого боюсь! С американцами-то хоть договориться можно, они-то — понятливые, а с этими — как договоришься? Но ничего, бог даст, пронесёт и эту напасть…