«Здорово».
«Ничего здорового в этом нет. Слушай, ты как?»
Теперь все меня об этом будут спрашивать, что ли?
«Нормально».
«Правда нормально?»
Нет, не точно, я только что сказала отцу своего ребенка, что сделала аборт, а он чуть меня не придушил, но поскольку ребенка все равно не будет, это, наверное, не считается.
«Правда».
«Если хочешь знать мое мнение, он просто отстой».
«Ленард, я не хочу о нем говорить».
«Да? Классно».
На этом разговор стух. Я отложила мобильный и повернулась на бок. Подтянула колени к груди, прислушиваясь к биению сердца. Ровные, глухие, сильные удары. Странно, но раньше я не задумывалась о том, каково это – быть не ребенком. Когда ты не нужен ни отцу, ни матери, хотя, наверное, ему все равно. Это же просто сгусток… чего-то там.
Я снова повернулась на спину и взяла телефон.
Отложила.
Снова взяла. Вбила в поисковике «сроки беременности».
«В первом триместре активно формируются жизненно важные органы и системы…»
Закрыла браузер и открыла снова. Новый запрос «первый месяц беременности».
В общем, да. Я оказалась права, ничего такого там еще нет. Просто крохотный сгусточек с минимальными зачатками внутренних органов и кожи. Ни плаценты, ни пуповины. Даже связи с матерью толком еще нет, так, булькается там что-то и не знает, что от него хотят избавиться.
Не знает и никогда не узнает.
Есть вещи, о которых лучше не знать.
Это в Айоридже уже было жаркое солнечное утро, а в Зингсприде – глубокая ночь. Поэтому мой организм отказывался понимать, почему я вытащила себя из постели и иду в душ. Особенно после того, как ночью я чуть не протерла в простынях дырку.
А вот нечего было вечером спать, то есть по зингспридскому времени еще днем. Тетка Ленарда оказалась коварна и в довершение к пластинкам от мигрени выпила пару чашек кофе. Не знаю, как ее не переклинило после таких процедур, но заснуть после такого ей не грозило, и племянника она категорически отказалась со мной отпускать куда бы то ни было.
Ленард закатил скандал, она уперлась, как дрангхатри в ущелье. Сказала, что Лархарра – другая страна и отпускать мальчика с той, кто не внушает ей доверия, она не намерена. На ее вопли сбежалась половина съемочной группы, Ленард психанул и пожелал ей сдохнуть, после чего заперся у себя в комнате. Меня, разумеется, к нему никто не пустил, я тоже пожелала эссе Мэрдсток всего самого лучшего (мысленно) и вернулась к себе. Попытки Бирека с Геллой вытащить меня в бар пообщаться закончились тем, что я выключила телефон, наглухо запечатала жалюзи и легла спать.
За что сейчас и расплачивалась, потому что худшее, что можно сделать после смены часовых поясов, – это спать, когда хочется.