Ксения Сухова её сразу поняла. Ни разу не удивилась. И проблема не в том, что озвучивала его речь сама Ванга. Девочка прекрасно знала разницу между размышлениями вслух, как бы с самим собой, и беседой. Пусть даже с плюшевым щенком: совсем другое дело, и даже сами слова совсем другие. Очень помогает думать. Но сейчас Свифт молчал.
А поговорить было о чём. Форель начал новую книгу о Телефонисте две недели назад.
И теперь у них на руках девушка с отрубленной головой. А тремя днями раньше – баба из секс-шопа, почти полностью имитирующая место будущего преступления.
Что это? Случайное совпадение?! Возможно. И хотя в старой песенке поётся, что в этом мире случайностей нет, жизнь часто убеждает в обратном. И тогда…
– В этой тёмной комнате я ничего не найду? – спросила она у Свифта.
Так же возможно, связь есть. Только не такая прямая, как хотелось бы Сухову с его подозрениями.
– Форель здесь ни при чём! – отмахнулась она, словно от порядком поднадоевшей идеи. – Проехали. И у него есть алиби.
Тропарёвский действительно оказался последователем книжного Телефониста, по крайней мере, по отдельным эпизодам. Форель как будто умудрился влезть в голову серийного маньяка. Вскрыть его черепную коробку. В этой связи занятен выказаный Тропарёвским на допросах пиетет к писателю, иногда даже прямое восхищение. Не ясно, что на что оказало влияние, свои первые убийства он совершил задолго до выхода книг Форели. Именно на этом основании Сухов одно время и подозревал самого писателя. Мол, его больной ум распирало настолько, что он не смог ограничиться только совершением преступлений, а решил подробно, со смакованием мотивов и деталей описать свои подвиги. Или, при шизофреническом варианте, этого требовала личность, остающаяся в тени. Ход мысли Сухова, в общем-то, ясен, но это была ошибка.
Проехали.
– Доместос, – почему-то сказала Ванга.
Саму идею последователя подбросила преданная читательница Ксения Сухова. Сработало. Здесь особых вопросов не возникало. В специальной литературе неоднократно описаны подобные случаи. Только девочку не дослушали. Не поняли до конца. Именно потому что сработало. И дело закрыли.
С этим тоже проехали.
«Только… Форель здесь ни при чём. В смысле, не виновен. Тогда почему я всё-таки проверила его алиби?»
– Не молчи, – попросила она Свифта. – Я ведь где-то рядом, так? Но что-то ускользает. Потому что всё продолжается? Потому что Тропарёвский не был Телефонистом? И выказанное им на допросах жалкое восхищение писателем, на грани преклонения, как будто он…
– Фанат, – хрипло обронила Ванга.