— Он и финку носит, — сказала Шура.
— Друг перед другом глупостью своей выхваляются, кто чего пострашнее выдумает, тот и храбрее. — Мотя Тужеркин ухмыльнулся с презрением. — Кистенем этим фонарь у магазина разбил — вот и вся его храбрость…
— Не могу понять, ребята. Кончаете вы десятилетки, знакомитесь с величайшими научными достижениями, читаете Пушкина, Шекспира, великолепные работники, а, отправляясь гулять, берете с собой вот это оружие средневековья…
Мраморная бледность медленно расплылась по всему лицу Леньки: верхняя губа плотно придавила нижнюю.
— Мы сил на работе не жалеем, — сказал он, едва разжимая зубы. — Ну а после работы, после молотьбы, пыльной пашни, в зимние вечера что для нас есть? Может быть, в кино идем, в клуб повеселиться, в музыкальном кружке на трубе сыграть? Ничего подобного! Развлекайтесь, как умеете. Мы и развлекаемся… — Ленька передохнул, придвинулся ближе к Аребину. — Вы, Владимир Николаевич, пришли к нам сейчас с какой целью? Поговорить, как мы проводим молодое наше время, как веселимся? Нет ведь. Хотите склонить нас делать для колхоза кирпичи. Верно? Опять работать… — Он оглянулся на приятелей, кучкой стоявших у порога, как бы спрашивая у них, правильно ли он говорит. — Согласны. Станем прессовать кирпичи. Пускай колхозники чинят печи. А нам-то что от этих кирпичей? Какая радость? Лежать и греться на горячих печах? Мы не старики…
— Построим клуб… — начал Аребин, но Ленька, обрывая его, крикнул:
— Врете! — Ярость исказила его лицо, он схватил свой кистень и хрястнул им по столу; кто-то из девушек испуганно вскрикнул. — Врете! — повторил Ленька глуше и осторожно положил кистень на прежнее место. — Каждый председатель только и делал, что кормил нас обещаниями. Клубный сруб поставили двенадцать лет назад. Мой старший брат надеялся погулять в новом клубе. Не дождался. Второй брат мечтал повеселиться и потанцевать в клубе. Не дождался. Председатели в колхозе меняются, а сруб не меняется, как стоял, так и стоит возле пруда, сгниет скоро… — Ленька внезапно замолчал, его азарт, о котором говорил Мотя Тужеркин, погас, взгляд прояснился, и со всей отчетливостью Ленька увидел непроницаемо спокойное лицо Аребина.
— Я за других не отвечаю, Леня. — Аребин поднял на парня глаза. — Если будешь махать вот этой штукой, то думаешь, и клуб, и школа, и все, что нужно для молодежи, само по себе возникнет? Нет. На, убери свое оружие. — Аребин подвинул кистень на край стола. — Да, я пришел к вам за помощью. Но такой помощи, со злобой пополам, как твоя, Ленька, нам не нужно, с такой помощью ничего хорошего не создашь. Только покалечить можно, как вот этот стол…