Аребин знал, что не раз еще услышит такого рода замечания. Невольно с досадой подумал об Ольге: «Хотя бы действительно пожила немного, познакомилась с людьми, а потом нашла бы какой-нибудь „уважительный“ предлог…»
— Я приехал, как известно, сменить вас на посту председателя, — ответил он спокойно, — то есть работать, жить… А багаж… Считаю, что всякий излишний багаж, да еще громоздкий, мешает человеку в пути. А что касается инстинкта присвоения, я вам вот что скажу: не валите с больной головы на здоровую. Порядка нет, контроля нет — и дурной пример перед глазами. Назаров определил верно.
Стеклянно-колкий взгляд Коптильникова опять остановился на Аребине; от подступившего гнева вздулись на шее вены, он прокашлялся.
— Так, так, — скупо обронил он. — Ну, поглядим… — Помолчал затаенно, угол губ опустился в снисходительной усмешке. — Одно предугадываю, глядя на вас, товарищ Аребин: не разбежались вы как следует, чтобы прыгнуть высоко и взять преграду.
— Я и не пробовал разбегаться: еще неизвестно, примут ли меня колхозники.
— Примут. В этом деле я даю вам ручательство. — Коптильников распахнул плащ, нагнулся и щепочкой стал сковыривать с каблуков сапог налипшую грязь. — Вы думаете, я не хотел бы взять преграду или другой кто? Ошибаетесь. И разбежался бы и прыгнул. Но тебя хвать за хвост — и осадят. Рамки тебе определены такие жесткие, что, как ни повернись — плечом ли, боком ли, — коленкой ударишься, а то и лбом. А от каждого удара синяк. У вас синяков нет? Так будут. Готовьтесь. Честным себя выставлять можно только при достатке. А тут, гляди, запасных частей для автомашин нет, цемента нет, кирпича нет, леса нет — доставай! Если же дается все это, то по щепотке, не больше. Пока что к колхозу относятся по такому принципу: «давай». Хлеба, мяса, молока, масла, шерсти — давай. Другой принцип, «на», пока что только пускает росточки. Хотя вру. К принципу «на» относятся и машины. Но за работу их столько утекало хлеба — реки! А денег все нет…
— Как! Ведь закупочные цены сейчас неплохие.
— Так то закупочные. Они на руку колхозам богатым — у них есть что сдавать в закупку. А у нас… Обязательные поставки, натуроплата — вот и весь хлеб.
Неприязнь к этому человеку не помешала Аребину уловить в его насмешливой жалобе много горькой правды. Продукт труда колхозника — хлеб — не приносил выгоды.
— Такой несправедливой практике должен быть положен конец. Наведут и в этом деле порядок. Я уверен. Этого требует сама жизнь, люди: время пришло.
— И жизнь и люди давно этого требовали и требуют, — заметил Коптильников, невольно завидуя и горячности и убежденности Аребина. — И если такое благо случится — ваше счастье. Но ловчить придется. И до меня тут ловчили, и я ловчил, и вы… — Коптильников осекся.