Внутри теплохода было тепло и уютно, и от этого многим стало казаться, что они находятся не на судне, а в большой заснеженной коммунальной квартире, расположенной на краю света и оторванной от всего мира. В свободное от работы время «жители коммунальной квартиры» вели неторопливые разговоры о перспективах постановки к причалу. В вечернее время с большим удовольствием смотрели программы родного телевидения, обсуждали последние мировые новости, подсмотренные на голубом экране. Старший помощник уже начал восприниматься не как старпом, а как некий комендант общежития, а боцман – как завхоз, так как два дня назад в очередной банный день руководил меной белье в каютах команды, а механики казались работниками ЖЭКа, содержавшими в порядке коммунальное хозяйство. В этой ситуации самым озабоченным был старший механик, который постоянно поднимался на мостик, спрашивал, какие прогнозы получены, каковы перспективы температурного режима и когда надо ждать постановки в порт. И было отчего беспокоиться, в последнюю ночь температура упала до минус двадцати восьми, это стало чувствоваться уже даже в машинном отделении. Ночью мощные прожекторы врывались в морозный воздух, разрывая темноту ночи световыми коридорами, в которых отчетливо просматривались крутящиеся вихри взбесившейся метели. Над конструкциями судна почти горизонтально проносились потоки снежных хлопьев, успев едва мелькнуть в свете прожекторов. За ночь метель успевала полностью навести свои порядки и утром палубной команде в очередной раз приходилось начинать все заново.
Перед вахтой третьего помощника капитан с боцманом прошли на бак для осмотра ледяного поля, торосившегося перед носом теплохода. На подходе к кромке поля судно попало в обледенение, как это бывает при минусовых температурах. Ветер был не сильный, поэтому льда образовалось немного. Его там же на подходе и убрали, но оставшиеся крошки льда под действием новых морозов превратились на баке в тонкое ледяное покрывало. Боцман, подскользнувшись, машинально коснулся булиня судовой рынды (булинь – плетеный канат к языку судового колокола) и рында виновато отреагировала простуженным голосом: «тук». Это было необычно, так как все привыкли, что рында откликается всем хорошо известным переливчатым звоном, а тут – просто «тук». Боцман уже специально дернул булинь сильнее и опять в ответ получил простое «тук». Виной всему был обычный морозный воздух с очень низкой температурой. «Не трогай её, она просто бедная замерзла», – отреагировал капитан. Да, она просто замерзла, отогреется в теплых широтах и будет как и прежде давать звонкие переливчатые звуки, слышимые на большие расстояния.