Очень часто еженедельное публичное покаяние и следующая за ним «товарищеская критика» являются чистой воды спектаклем: и критикуемый, и критикующий заранее, еще до начала собрания, договариваются, о чем и как они будут говорить. Оно и понятно: они в конце концов свои люди, и им еще предстоит работать и жить вместе. Однако такой сценарий может быть нарушен, если кто-нибудь решит привлечь внимание к более серьезным прегрешениям (разумеется, в этом случае правдолюб вполне рискует получить симметричный ответ, ведь и он, как правило, не без греха). Иными словами, всегда существует реальная, пусть и не очень большая, угроза того, что в ходе собрания всплывут фактические правонарушения.
Несмотря на присущий им формализм, «собрания самокритики» нельзя воспринимать легкомысленно. Для большинства северокорейцев это действительно несколько пугающая, пусть и привычная, процедура. Эти собрания заставляют всех постоянно быть настороже, следить за своими словами и поступками и, с точки зрения властей, способствуют укреплению социальной дисциплины. С другой стороны, они подрывают взаимное доверие, предоставляя их участникам удобную возможность ударить коллегу ножом в спину, о которой в мире «нормальных» интриг в трудовом коллективе не приходится и мечтать.
Каждый в Северной Корее хорошо знает, что такое «пять Великих революционных опер». Тридцать с лишним лет эти пьесы официально считались вершиной северокорейского исполнительского искусства.
Читатели в возрасте могут вспомнить, что в 1960-х годах Цзян Цин, бывшая шанхайская актриса и жена Мао Цзэдуна, создала в Китае новый музыкально-драматический жанр, известный как «революционная опера». Эти китайские эксперименты оказали большое влияние на Северную Корею. Однако в КНДР крайне редко и неохотно признают какое-либо иностранное влияние, поэтому о китайских корнях «революционных опер» среднестатистическому северокорейцу неизвестно. Корейцы в своем большинстве считают эти оперы уникальным корейским культурным феноменом, созданным под мудрым руководством Полководца Ким Чен Ира. Ким Чен Ир действительно внес значительный вклад в развитие этих «революционных опер». В 1971 году 29-летний Ким был назначен заведующим отделом культуры и искусства ЦК ТПК. Это было одним из первых признаков того, что молодого человека готовят унаследовать высшую власть в стране. Сфера пропаганды и искусства, очевидно, считалась достаточно безопасной площадкой, на которой Ким Чен Ир мог оттачивать управленческие навыки, не ставя при этом под угрозу действительно важные для существования страны и режима области.