6.5. Заключение
Вероятно, это не случайно, что эти истории открывают, что в большинстве случаев справедливость и мудрость в Ветхом Завете включают обман: Раав обманывает царя, укрывая израильских соглядатаев и способствуя их побегу; евреи обманывают Иисуса, что они пришли из далекой страны; и одна из блудниц пытается обмануть Соломона, что ребенок принадлежит ей.
Именно элемент обмана в каждой из этих историй заставляет персонажей делать трудный стратегический выбор и принимать этические решения:
1. Следует ли соглядатаям, которых укрывает Раав, доверяться блуднице, которая хочет обмануть своего царя? Они доверяются, но заставляют Раав, которая сначала должна доказать свою верность, болезненно осознать, что ее судьба связана с их судьбами. Это обоюдное понимание делает предательство иррациональным, а соглашение, которого они достигают, справедливым.
2. Следует ли Иисусу верить в сказку евреев и принимать доказательства их долгого путешествия? Он так и делает, несмотря на свои подозрения, заключая с ними мирный договор, чтобы через три дня убедиться в своей глупости. Договор несправедлив, потому что Случай (или Бог) делают его нестабильным при альтернативе, которую Иисус не рассмотрел — сражаться с евреями — когда отбросил свои подозрения и не посоветовался с Богом.
3. Следует ли Соломону исполнить свой приказ рассечь надвое ребенка, являющегося предметом спора? Его мудрость и проницательность видны, когда он оценивает реакцию женщин на свой приказ, основанный на игре, в которую, как он предполагает, они играют, а потом отменяет приказ, отдавая ребенка протестующей матери. Мораль, кажется, такова, что судья мудр, если обманывает тех, чей спор он пытается рассудить таким образом, чтобы выяснить, кто из спорщиков говорит правду.
Эти решения поднимают интересную этическую проблему: может ли обман служить делу справедливости и мудрости? Справедливое соглашение было заключено между Раав и израильскими шпионами, потому что она обманула своего царя; и Соломоново решение оправдало себя, потому что он обманом заставил мошенницу думать, что ждет одобрения своего приказа. Даже евреями можно восхищаться за их стратегическую проницательность, хотя они и навязали ни в чем не повинному и недостаточно богобоязненному Иисусу несправедливое соглашение.
Эти истории затрагивают сложный философский смысл, касающийся моральности обмана, особенно когда он тесно связан со справедливыми соглашениями и мудрым судом. Как я заметил, честность Соломона повсеместно превозносится, но можно представить себе и гениальные судебные игры, в которых выбирается только полуправда, или которые не помещают выбранную информацию в нужный контекст.