– Зачем ты это сделала? – спросил буфетчик.
– Очевидно, он ей нравится, – объяснил Ройс.
Шпат вытащила нож, распрямилась и смахнула тыльной стороной ладони слезы.
– Отнесите Адриана наверх. Сейчас же!
С грохотом попадали стулья: мужчины вскочили и ринулись в погреб.
Ройс присматривал за ними, пока они несли Адриана.
– И хорошенько укройте его, ребята.
– Да, ради Марибора, не причиняйте ему вреда. – Шпат положила нож на стол и снова вскинула руки. – Вихрь, клянусь, я не знала. Не видела, как вы приехали. Услышала, что двое парней помешали вымазать Пейна смолой, и решила, что церковь прислала громил, чтобы присматривали за ним. До меня доходили слухи о наемном убийце, но если бы я знала, что ты…
– Поздравляю с удачной игрой в «Десять пальцев». У тебя хорошо получается. Неудивительно, что все твои по-прежнему при тебе.
Ройс смотрел за процессией, которая без происшествий подняла Адриана по лестнице. Мужчины словно несли гроб на похоронах.
– Адриан обрадуется, что спас тебе жизнь, запершись в погребе, – сказал Ройс Шпат. – Он в этом отношении странный.
Кристофер Фокс повесил фонарь на латунный крюк в потолке конюшни. Разбуженные светом мухи состязались в глупости с мотыльками, атакуя стекло, огорченные невозможностью сгореть заживо. Нокс возражал против фонаря, но Кристофер не собирался вести дела в темноте.
Никто не счел бы достойной внимания беседу мажордома, главного шерифа, пастора Пейна и кузена короля в освещенной конюшне, даже поздно ночью. Но если бы их застали без света – где угодно, – это вызвало бы подозрения.
– Ну? Что вы думаете? – обратился Кристофер к мажордому Уэллсу.
Торберт Уэллс стоял, скрестив руки, его и без того длинное лицо вытянулось больше обычного.
– Мне по-прежнему не по себе.
– Какие еще гарантии вам нужны? – спросил Пейн. – За нами церковь, а перед вами – кузен короля.
– Все это кажется таким… я не знаю… странным, – ответил Уэллс.
– Все деяния церкви праведны. Мы судим, что хорошо, а что плохо, – заверил пастор.
Уэллс посмотрел на Пейна, с отвращением хмуря лоб.
– Не следует считать меня глупым лишь потому, что я родился в Далгате.
– Нет, разумеется, нет, но…
– Никто не считает вас глупым, – вмешался Кристофер. – В противном случае мы бы не стали привлекать вас. Но вы амбициозны. Скромному, довольному жизнью сыну рыбака не стать мажордомом замка. Мы ценим ваши достижения, однако в вас нет благородной крови, а значит, ваш потенциал исчерпан. Здесь, в Далгате, вы достигли потолка. Выше в этой заводи вам уже не подняться. Тут веками ничего не менялось – и не изменится, если продолжится род Далгатов.