К несчастью, я не целовала Дэнни с той самой вечеринки. Он мотался туда-сюда в Линкольн и на межсезонные футбольные тренировки, а меня постоянно окружали люди, обеспокоенные моим состоянием. Поэтому мы не провели наедине ни секунды.
Но когда я поднимаю взгляд и вижу двух бабочек, порхающих у ближайшего надгробия, я вспоминаю ее слова. Миссис Даймонд сказала, что нужно видеть бога в каждом дне. И по какой-то причине эти бабочки дали мне больше утешения, чем молитвы.
Но потом, стоя там и набираясь храбрости, я в ужасе увидела, как Джон и Сара подошли к гробам, сделали что должно, и собрались уходить.
Эм. Что?
Подождите-ка!
Они должны были подождать меня.
А потом – бум!
Все мое спокойствие и храбрость исчезали.
Я правда чувствую, что сейчас шлепнусь в обморок, меня вырвет или я сама умру.
Я застыла на месте и борюсь с желанием громко закричать.
Не могу этого сделать!
Не могу с этим справиться!
Моя жизнь не должна быть такой!
Я не должна хоронить родителей!
Пастор прочищает горло, чтобы привлечь мое внимание. Он нетерпеливо ждет, когда я подойду и сделаю необходимое.
Он мог хоть кричать на меня «Шевелись». Мне было бы все равно.
Знаю, что на религиозной церемонии нельзя, наверное, ругаться, но не могу сдержать громкий крик в голове: «Дерьмо!»
Руки начинают дрожать, и мне кажется, что голова вот-вот взорвется.
Я серьезно подумываю над тем, чтобы самой прыгнуть в яму. Чтобы меня похоронили вместе с ними.
Я чувствую руку на спине и поворачиваю голову. Это Филипп.
– Не могу, – шепчу я.
– Мы сделаем это вместе, ладно? – Те же слова я говорила его папе в больнице.
Филипп держит меня за руку и подводит к гробам.
Ну, может, правильнее будет сказать тащит.
Меня всю трясет.
Он дает мне горсть земли, и мы вместе посыпаем ею гробы.
И не знаю почему, может, из-за бабочек, но я решаю не сдавать позиций.
Я беру две розы, подношу к лицу, вдыхаю приятный аромат, но не кидаю их в землю.
Не могу.
Я оставлю их.
Собираюсь отвезти с собой. Домой.
Мне жаль, но мне опротивела жестокая реальность.
Хватит с меня.
Поэтому я повторяю мантру, которую говорила себе всю неделю во время похорон, пока все планировала и принимала посетителей.
Не теряйся. Сохраняй контроль. Придай своему лицу уверенное выражение. Переживи все это.
Ты сможешь.
И пока Филипп держит мою руку, кажется, мне все по силам.
Мы отворачиваемся от гробов, останавливаемся лицом к другим людям. Я делаю глубокий вздох, сжимаю зубы, держу голову высоко и прощаюсь с родителями в самый последний раз.
Я и не знала, но, видимо, после того, как я брошу розу в землю, люди, присутствующие на службе на кладбище, должны были подойти и сделать то же самое.