В девять он подъехал к даче Никиты. Никита двадцать с лишним лет назад был его аспирантом, и отношения у них до сих пор были «сенсей — кохай» — хотя Никита, конечно, продвинулся куда дальше, особенно в практическом применении их исследований. Сейчас он работал в фирме, которая разрабатывала проекты для армии и нацгвардии; там он колдовал над филинами и голубями, прекрасно зная, что это тупиковые пути. Но стоило произнести вслух волшебные слова «ночное зрение» или «киевская княгиня Ольга», как на филинов-разведчиков и голубей-поджигателей отваливали нехилые такие суммы. Собственно, из этих сумм они с Иваном Дмитриевичем и финансировали собственную программу. Красть в наше время было куда безопаснее, чем получать деньги со стороны…
Никита ждал его на крыльце, уже полностью экипированный — в шляпе, видавшем виды широком плаще и резиновых сапогах. Они обнялись и пошли в сарай, к вольерам.
— Как Машка? — спросил Иван Дмитриевич.
— Ничего нового, — сказал Никита. — То получше, то похуже. Эскулапы твердят: «Покой, покой…» А где я ей возьму этот покой? Не завезли покой в наше сельпо…
Машку, Марию Никитичну, Никита поднимал в одиночку с шести лет. Не женился. Машка блестяще закончила универ и начала работать в одесской лаборатории — тоже зоопсихология, но с морским уклоном. Платили гроши, но была хорошая перспектива уехать в Италию к профессору Канестрини — уже шла вполне серьёзная переписка. Но второго мая Машку чудом спасли из горящего дома, и с тех пор в ней что-то всерьёз надломилось; она была не борец, и на Куликово поле пошла тогда просто за компанию… Никита перевёз её в Город, держал при себе лаборанткой, таскал по врачам — без всякого результата: Машка оставалась вялой, безвольной, ничем не интересовалась, ничего не хотела, только сидела, уткнувшись в телевизор, а потом плакала ночами.
Трое воронов были готовы сегодня: Гром, Невермор и Красавец. Это была одна генетическая линия, но разные поколения — в каком-то смысле дед, отец и сын. Младшему, Красавцу, было три года, а старшему, Грому, — пять. Все были в прекрасной форме и встретили Ивана Дмитриевича весёлым покряхтыванием — передразнивали, мерзавцы.
Он их погладил, поговорил за жизнь, рассказал анекдот про ворону и обезьяну — вороны вежливо похохотали, потом умолкли. Догадывались, что им предстоит. В деле из них участвовал только Невермор, но что знает один ворон — знают все вороны.
— Ну, ребятушки, подходи по одному…
На спину птицам крепился маленький приборчик размером с сотовый телефон — приёмник и GPS-навигатор. Возле ушей на пластырь — крошечные наушники. Вороны знали — постукивает в правом уже — доверни направо, в левом — налево. В обоих — возьми выше. Постукивания сменяются шорохом — ищи внизу место и садись. Резкий зуммер — разожми когти. Всё.